Страница:
19 из 468
— Да? — полуспросил Егор Павлович с тем мимолётным, по виду искренним недоумением, с каким актёры дивятся своей известности и которое должно означать — что же в них, в актёрах, находят столь замечательного, что все их знают? — Вы поберегите девчоночку, покуда ей угрожает родитель, — с деликатностью переменил он разговор. — Славная девчоночка, правда?
— Я отведу её к нам. У меня мать здесь учительницей.
Они распрощались таким же стойким мужским рукопожатием, и Кирилл с увлечением посмотрел вслед пролётке, пока она отъезжала к мешковскому дому. Потом он вошёл во двор.
У забора, в жёсткой заросли акаций, сидела на земле Аночка. Обхватив колени и положив на них голову, она неподвижно смотрела на Кирилла. Грусть и любопытство больших глаз делали её взор ещё тяжелее.
— Что, испугалась?
— Нет, — ответила Аночка. — Папа ведь меня не бьёт больно. Он добрый. Он только постращает.
— Значит, ты от страха бежала?
— Да нет! Я бежала, чтобы он деньги не отнял.
И она, разжав кулачок, показала полтинник.
— Ну, тогда ступай к себе домой.
— Я ещё маненько посижу.
— Почему же?
— А боязно.
Кирилл засмеялся.
— Тогда хочешь к нам, побыть немножко у моей мамы?
Она потёрла о голую коленку полтинник, полюбовалась его наглым блеском на солнце, ответила, помедлив:
— Немножко? Ну-ну.
Он взял её за руку и, с видом победоносца, повёл через двор к старой одностворчатой двери. Аночке бросились в глаза узорчатые завитки больших чугунных петель, прибитых к двери шпигирями с сияющими, как полтинники, шляпками, и она ступила в тёмные сени с прохладным кирпичным полом.
|< Пред. 17 18 19 20 21 След. >|