Страница:
269 из 468
Мне как раз счастье привалило, о котором ты намедни рассказывал. Сердце у меня справа оказалось. Слышишь?
По-прежнему лёжа к нему спиной, звонарь спросил:
— Это, что же, доктор по части сердца приходил?
— Вот-вот. Сердцевед. Профессор, — захохотал Парабукин.
— Погоди. Теперь тебя начнут в ванной мыть, — с жёлчью произнёс сосед, и вся палата принялась смеяться и кашлять от смеха. Тихон обиженно отвернулся к стене. Он уже твёрдо верил, что, ежели бы дело было достойно насмешек, Парабукина не занавесили бы от чужих взглядов: простыня все ещё болталась на двери…
В этот день Аночка принесла ему молочного киселька, сваренного Ольгой Ивановной, и он обрадовался дочери, как никогда прежде. Она сидела на краешке железной кровати, он гладил её тоненькую руку побелевшими от безделья узловатыми пальцами и расспрашивал о матери, о Павлике, о ночлежке.
— Трудно матери с вами, — сказал он горько. — Неправильно я жил, дочка.
— А как правильно? — спросила Аночка. — Мама говорит, кабы ты не пил…
— Пить я не буду, — сказал Парабукин, подумав, и с сожалением вздохнул. — Пить мне теперь здоровье не позволит.
Он слегка потянул Аночку к себе и улыбнулся.
— Хочешь, чтобы у тебя папка знаменитостью стал?
— Это как? — спросила Аночка. — Это как артисты?
— Куда артистам! Так, чтобы меня все знали.
— На берегу?
— На берегу я и так известный. Нужен мне берег!
— А где ещё? — сказала Аночка, глядя в окно.
|< Пред. 267 268 269 270 271 След. >|