Песочный дом   ::   Назаров Андрей

Рожу-то, допустим, к стене, а глаз по сторонам норовит. Дверца Феклина враспах, а в комнатенке шмон. Трое ворочают - только тряпки да бумажки летают, - а четвертый вроде самого Сахана, рылом к стене стоит. По обмоткам только и признал Сахан - книжник! Ба, книжника берут! За что ж его, дистрофика? Сидел тихо, писал да книжки грыз, как мышь в голодуху. А и мышь помешала. Ногами сгребли в груду все бумаги да книги; одного просматривать оставили.

- Пошел, - приказали книжнику.

Тот от стенки повернулся - тощий, длиннорукий и от счастья прозрачный. Даже того, что постарше, в кожанке, пробрало. Отступил на шаг и спрашивает книжника доверительно:

- Рехнулся?

- Нет. Праздник у меня. Я свою работу закончил. Успел.

- Где же твоя работа, тут, что ли? - Чин туповато оглядел груду бумаг и сапогом ткнул. - Да ты знаешь, куда твоя писанина пойдет?

- Это теперь неважно, - книжник отвечает и, кажется, расцеловать чина готов. - Главное, что я успел. Договорил. А слова не на бумаге - на небесах пишутся. Людям не стереть.

- Беда с вами, - сказал чин и любовно подтолкнул книжника коленом. Пошел, пошел, мы люди работящие, временем дорожим.

Повели книжника мимо Сахана, и таким обжигающим счастьем он светился, что забыл Сахан про наказ, мотыльком к нему потянулся. Померещилось, будто однажды озарило такое по жизни, а когда - забыл. Шевелением выдал себя, схлопотал по затылку, и снова:

- Да что же это за падло здесь?

Спасибо кто-то голос подал:

- Дворник здешний.