Песочный дом   ::   Назаров Андрей

Сахан посмотрел в тяжелое, косо срезанноеот скул к подбородку лицо и встретил мутный похмельный взгляд.

- Электрика Голубева Николая из шестьдесят четвертой квартиры кто предупредил?

- Не знаю, падлой быть, не знаю, - отвечал извивавшийся Сахан.

- Смотри, - предупредил опер. - Что-то по ночам шляться любишь.

- Не я! Не я! - выкрикивал Сахан.

- На первый раз поверю. - Опер отпустил Сахана и пошел к двери.

Сахан потирал плечо, а сам зубами скрипел от злости, думал: "Знал бы, что такая сволочь, - видел бы ты водку как свои уши".

- Ты на меня, парень, не кривись, - сказал опер на прощанье. - За такое знакомство и потерпеть не грех. Поумнеешь - поймешь.

Дверь за опером затворилась, оставив Сахана в злобной тоске. "В гробу я такие знакомства видел, сексот поганый", - твердил он вне себя от пережитого унижения, а потом вспомнил про листочек - и на душе прояснило.

Залез под шкаф, нашарил сложенную бумажку - и за шиворот ее. Побежал было к себе, да спохватился, что за деньгами приходил, - и к Фекле на кухоньку. Сидит старушка, свернутым платком слезы мокает, крестится. Увидела Сахана, платок приняла - а лицо как печеная картошка, из костра краше выкают.

- За что тихого человека? - спрашивает Фекла. - За что? Грех-то какой.

Каждого свое мучит. Ей - грех, а тут деньги нужны - на ботинки, на представительство. Вдруг опер вернулся, бумажку сунул:

- Подпишите, гражданка.

Фекла платочек на уголок стола отложила - и за карандаш, что опер подсунул.