Пестрый камень   ::   Чивилихин Владимир

Стараясь не отстать, он захрипел и даже взялся тихонько и непроизвольно постанывать. Я начал отрыв, не оглядываясь, не снижая скорости, но шумное дыхание Олега в тишине свежего утра было слышно очень далеко. Окончательно оторвался от него, решил сдохнуть, но дотянуть до конца подъема в том темпе, который взял. Не выдержал, однако, стало очень тяжело, сердце западало, и я вынужден был сбавить. Олег, правда, этого не мог заметить, он едва шевелился далеко внизу. Потом я увидел, что он повалился на отдых. А я все же добил склон и уже наверху дождался этого твистуна. У него были жалкие мокрые глаза, на меня не смотрел, совсем парень запалился.

Признаться, мы долго отдыхали наверху, разглядывали горы. "Зачем, ты думаешь, альпинисты в наши места лезут?" - спросил я, когда он пришел в себя. "Тут очень мило", - ответил Олег, озираясь. "Мило!" Ты чувствуешь, насколько парень еще слеп из-за своего пижонского отношения к жизни.

Горы были сказочно хороши в тот час! Мраморно-белые громады с розовыми и голубыми оттенками лежали под чистым небом величаво и просто - идеальное воплощение могущества и мудрого покоя. Я стоял и думал: правда, почему сюда манит людей? В горах снова и снова возрождается человечья душа; люди рвутся к вершинам, часто совершая подвиги и рискуя жизнью, чтобы подняться выше повседневных забот, пустых разногласий, однообразных развлечений. Горы наградят тебя счастьем познать в чистом виде товарищество - святое, высшее чувство.