JК
Петербургские трущобы. Том 1 :: Крестовский Всеволод Владимирович
Страница: 128 из 190 — Mais envoyez seulement la voiture nach andren [94] подъезд, — присовокупила она с улыбкой, подмигнув ему глазками, как человеку, которому таинственная роль этого «andren» [95] * подъезда была уже давно и очень коротко знакома.
«Теперь бы надо к ней заехать; успокоить там, что ли… Она писала, а я не собрался еще ни разу, — размышлял сам с собою Шадурский, медленно проходя мимо лестничных статуй. — Неприятно, черт возьми; ну, да один-то раз куда ни шло! Только то скверно, что экипаж открытый: неравно увидят еще как-нибудь… Разве во двор приказать ему там въехать?» — думал он, садясь в коляску и справляясь по письму княжны Анны об адресе ее тайного приюта.
Его сиятельство, тридцатисемилетний муж и соблазнитель, сей гордый, демонический Чайльд Гарольд российский — стыдно сказать! — чувствовал теперь какой-то школьнический, заячий страх за свою романическую проделку.
На Невском проспекте с ним поровнялся один из известнейших вестовщиков большого света и, грациозно послав ему рукою воздушный поцелуй, поехал, не отставая, рядом.
— Une grande nouvelle! [96] — кричал он Шадурскому. — Вы не слышали?
— Что такое?
— Как! Вы спрашиваете, что такое? Вы ничего не слыхали о скандале?
— Ничего…
— Мой бог! Об этом говорит уже весь свет… Это — вещь небывалая!..
— Что же такое?
— La jeune princesse Tchetchevinsky… [97]
— Ну?
Сплетник, вместо ответа, сделал руками несколько пантомимных, очень выразительных и понятных жестов.
«Теперь бы надо к ней заехать; успокоить там, что ли… Она писала, а я не собрался еще ни разу, — размышлял сам с собою Шадурский, медленно проходя мимо лестничных статуй. — Неприятно, черт возьми; ну, да один-то раз куда ни шло! Только то скверно, что экипаж открытый: неравно увидят еще как-нибудь… Разве во двор приказать ему там въехать?» — думал он, садясь в коляску и справляясь по письму княжны Анны об адресе ее тайного приюта.
Его сиятельство, тридцатисемилетний муж и соблазнитель, сей гордый, демонический Чайльд Гарольд российский — стыдно сказать! — чувствовал теперь какой-то школьнический, заячий страх за свою романическую проделку.
На Невском проспекте с ним поровнялся один из известнейших вестовщиков большого света и, грациозно послав ему рукою воздушный поцелуй, поехал, не отставая, рядом.
— Une grande nouvelle! [96] — кричал он Шадурскому. — Вы не слышали?
— Что такое?
— Как! Вы спрашиваете, что такое? Вы ничего не слыхали о скандале?
— Ничего…
— Мой бог! Об этом говорит уже весь свет… Это — вещь небывалая!..
— Что же такое?
— La jeune princesse Tchetchevinsky… [97]
— Ну?
Сплетник, вместо ответа, сделал руками несколько пантомимных, очень выразительных и понятных жестов.