Петербургские трущобы. Том 1   ::   Крестовский Всеволод Владимирович

— Како тако дельце? — суровым голосом важно-занятого человека возражает буфетчик, почти не удостоивая взглядом своего просителя.

— Так-с… просьбица, одна… по секрету-с…

— Ну, да! еще чего не выдумай! Некогда мне тут с вами секретничать-то! — бурчит он себе под нос, с большим неудовольствием. — Ну, да ин — ладно! Пойдем! Эй! Анчутка!

— Чиво-с? — откликается юркий трактирный мальчишка с развращенным лицом и плутовскими глазами, выросший словно гриб из-под земли перед Провом Викулычем.

Буфетчик на это «чиво-с» только глазом мигнет незаметно — и Анчутка опрометью бросается к заднему ходу на сторожку.

За сим следует удаление Прова Викулыча с просителем в секретную квартиру.

А мазурики между тем в «марушечьем углу», ожидая каждый очередь, вполголоса меж собой о своих делах разговаривают. Они в этом отношении менее Прова Викулыча церемонятся.

— Что стырил? — осведомляется один у другого.

— Да что, друг любезный, до нынче все был яман [38] , хоть бросай совсем дело; а сегодня, благодарение господу богу, клево [39] пошло! Зашел этта ко Владимирской. Народу за всенощной тьма-тьмущая — просто, брат, лафа!

— Ну и что же ты? маху не дал?

— Еще б те маху! Шмеля срубил, да выначил скуржанную лоханку! [40]  — самодовольно похваляется мазурик.

— Мешок во что кладет веснухи? [41]  — спрашивается в то же время в другой группе, на противоположном конце комнаты.

— Во что кладут! да гляди, чуть не в гроник! — ропщет темная личность с крайне истомленным и печальным лицом.