JК
Убийство в музее восковых фигур :: Карр Джон Диксон
Страница: 222 из 263Боль родилась в затылке и одуряющими волнами нахлынула на глаза; в ногах все еще не было твердости. Но возбуждение всей этой ночи поддержало меня. Я прислонился к краю шезлонга и стоял так, пока пол не перестал ходить подо мной ходуном и комната не остановила своего бешеного вращения. Тогда я неуверенным шагом дошел до шкафчика, который она показала.
Это оказался коньяк «Наполеон» 1811 года в корзинке серебряной филиграни. Вспомнив, как накануне ночью мы пили бренди под недовольным взглядом хозяйки, я подумал, что вся эта игра безумно смешна. Хватанув хорошую порцию коньяка, я почувствовал, как тепло разливается по жилам. Уже лучше. Я налил себе еще — и вдруг увидел свое отражение в зеркале над туалетным столиком… Боже! Настоящий призрак! Будто после недельного загула, бледный как смерть, на голове повязка, рубашка разорвана и вся в кровавых пятнах… Этот мерзавец располосовал мне ножом рукав пиджака от плеча до локтя. Еще бы пару дюймов в сторону… Я чокнулся со своим отражением и залпом выпил все, что было в стакане. Ого! Отражение в зеркале несколько смазалось. В таком состоянии коньяк действует непредсказуемо.
Совершенно непроизвольно я сделал какое-то неуклюжее танцевальное па и неожиданно для себя расхохотался. Золоченые аисты и павлины на стенных панелях стали поглядывать на меня уже дружелюбнее. Я заметил, как вьется дымок благовоний над бронзовыми сосудами, и почувствовал, что духота становится невыносимой.
Вскоре вернулась Мари Августин.
Это оказался коньяк «Наполеон» 1811 года в корзинке серебряной филиграни. Вспомнив, как накануне ночью мы пили бренди под недовольным взглядом хозяйки, я подумал, что вся эта игра безумно смешна. Хватанув хорошую порцию коньяка, я почувствовал, как тепло разливается по жилам. Уже лучше. Я налил себе еще — и вдруг увидел свое отражение в зеркале над туалетным столиком… Боже! Настоящий призрак! Будто после недельного загула, бледный как смерть, на голове повязка, рубашка разорвана и вся в кровавых пятнах… Этот мерзавец располосовал мне ножом рукав пиджака от плеча до локтя. Еще бы пару дюймов в сторону… Я чокнулся со своим отражением и залпом выпил все, что было в стакане. Ого! Отражение в зеркале несколько смазалось. В таком состоянии коньяк действует непредсказуемо.
Совершенно непроизвольно я сделал какое-то неуклюжее танцевальное па и неожиданно для себя расхохотался. Золоченые аисты и павлины на стенных панелях стали поглядывать на меня уже дружелюбнее. Я заметил, как вьется дымок благовоний над бронзовыми сосудами, и почувствовал, что духота становится невыносимой.
Вскоре вернулась Мари Августин.