JК
Убийство в музее восковых фигур :: Карр Джон Диксон
Страница: 98 из 263Я шла на это сознательно, мне было это по силам; но Одетта… Нет, вам не понять этого, не понять!…
От всех этих сильных переживаний, скрывавшихся за ее бледным волевым лбом, она казалась очень маленькой.
— Мой муж, — продолжала она, — застрелился, как вы знаете, десять лет назад, когда Одетте было двенадцать. Он был прекрасным человеком и не заслуживал… он был членом кабинета, и когда его начали шантажировать… — Голос ее сорвался, но усилием воли она сумела взять себя в руки. — Я решила посвятить себя Одетте. И вот что я натворила! Я забавлялась ею, как маленькой фарфоровой пастушкой. Теперь у меня не осталось ничего, кроме ее безделушек. И еще я немного умею играть на рояле ее любимые песни: «Лунный свет», «Рядом с моей блондинкой», «Это только ваша рука»…
— Я уверен, мадам, вы пытаетесь помочь нам, — мягко остановил ее Бенколин, — но было бы лучше, если бы вы ответили на несколько моих вопросов…
— Да, конечно. Я… я прошу прощения. Продолжайте.
Он подождал, пока она устроилась поудобнее, положив голову на спинку кресла.
— Капитан Шомон говорил мне, что по возвращении из Африки заметил в Одетте некоторые перемены. Он не сумел более определенно объяснить, в чем именно они заключались, сказал только, что она вела себя «странно». Вы не замечали за последнее время чего-либо подобного?
Женщина ответила не сразу.
— Я думала об этом. В последние две недели, с тех пор как Робер… капитан Шомон вернулся в Париж, мне казалось, что она переменилась. Стала чаще хмуриться, более остро на все реагировать.
От всех этих сильных переживаний, скрывавшихся за ее бледным волевым лбом, она казалась очень маленькой.
— Мой муж, — продолжала она, — застрелился, как вы знаете, десять лет назад, когда Одетте было двенадцать. Он был прекрасным человеком и не заслуживал… он был членом кабинета, и когда его начали шантажировать… — Голос ее сорвался, но усилием воли она сумела взять себя в руки. — Я решила посвятить себя Одетте. И вот что я натворила! Я забавлялась ею, как маленькой фарфоровой пастушкой. Теперь у меня не осталось ничего, кроме ее безделушек. И еще я немного умею играть на рояле ее любимые песни: «Лунный свет», «Рядом с моей блондинкой», «Это только ваша рука»…
— Я уверен, мадам, вы пытаетесь помочь нам, — мягко остановил ее Бенколин, — но было бы лучше, если бы вы ответили на несколько моих вопросов…
— Да, конечно. Я… я прошу прощения. Продолжайте.
Он подождал, пока она устроилась поудобнее, положив голову на спинку кресла.
— Капитан Шомон говорил мне, что по возвращении из Африки заметил в Одетте некоторые перемены. Он не сумел более определенно объяснить, в чем именно они заключались, сказал только, что она вела себя «странно». Вы не замечали за последнее время чего-либо подобного?
Женщина ответила не сразу.
— Я думала об этом. В последние две недели, с тех пор как Робер… капитан Шомон вернулся в Париж, мне казалось, что она переменилась. Стала чаще хмуриться, более остро на все реагировать.