Петр Первый   ::   Толстой Алексей Николаевич

Для перевода книг подарил Петру ученого арапского карлу Абрамас товарищами Томосой и Секой, карлами же, ростом — один двенадцать вершков, другой — тринадцать с четвертью, одетых в странные кафтанцы и в чалмы с павлиньими перьями.

Борис Алексеевич был богат и силен, ума — особенной остроты, ученостью не уступал двоюродному брату, но нравом — невоздержан к питию и более всего любил забавы и веселую компанию. Наталья Кирилловна вначале боялась его, — не подослан ли Софьей? С чего бы такому знатному вельможе от сильных клониться к слабым? Но, что ни день, гремит на дворе Преображенского раскидистая карета — четверней, с двумя страшенными эфиопами на запятках. Борис Алексеевич первым долгом — к ручке царицы-матушки. Румяный, с крупным носом, — под глазами дрожат припухлые мешочки, — от закрученных усов, от подстриженной, с пролысинной, бородки несет мускусом. Глядя на зубы его, засмеешься: до того белы, веселы…

— Как изволила почивать царица? Единорог опять не приснился ли? А я все к вам да к вам… Надоел, прости…

— Полно, батюшка, тебе всегда рады… Что в Москве-то слышно?

— Скучно, царица, да уж так в Кремле скучно… Весь дворец паутиной затянуло…

— Что ты говоришь? Да ну тебя…

— По всем палатам бояре на лавках дремлют.