JК
Петр Великий (Том 1) :: Сахаров (редактор) А.
Страница: 147 из 1069И недаром нарисовала картину величия всего рода царицы Натальи.
Выслушав Софью, молча поднялся Голицын, тряхнув головой, и почтительно поклонился царевне.
— Не обессудь, государыня Софья Алексеевна… А не пора ли нам и оставить байки те, сказки ребяческие? За дело приниматца. Там пускай грибоедовцы как хотят. А мы и в иных полках потолкуем… К Ивану Михайлычу нынче же побываю… Наших всех созовём… Ковать надо полосу, пока не остыла. Да покрепче хватим молотом… Пусть дробитца, што дряблое… А крепкое — крепше станет. И такое, слышь, читывал я… У латинян пишут ещё: «Fortes fortuna juvat». А по-русски, по-нашему: «Отваге Фортуна служит». Так отваги хватит и у нас. Бог бы счастья послал… Как все покончим, в те поры и попомню я тебе, царевна, все печальные речи твои. Небось сама посмеёшься над ними. Челом тебе бью, государыня-царевна Софья свет Алексеевна.
Сказал и быстро вышел.
«В обиду принял. Ничево… Шпору дать коню — шибче поскачет», — подумала царевна.
Подошла к окну и стала смотреть на Кремлёвскую площадь, на соборы, на высокие, покатые крыши дворцовых строений, на дальние улицы и переулки, какие были видны из теремного окна.
Велика Москва. Велик весь край, царство Русское. И вот она, слабая девушка, держит, хоть и потаённо, всю судьбу этого города, этого царства в своих руках.
Выслушав Софью, молча поднялся Голицын, тряхнув головой, и почтительно поклонился царевне.
— Не обессудь, государыня Софья Алексеевна… А не пора ли нам и оставить байки те, сказки ребяческие? За дело приниматца. Там пускай грибоедовцы как хотят. А мы и в иных полках потолкуем… К Ивану Михайлычу нынче же побываю… Наших всех созовём… Ковать надо полосу, пока не остыла. Да покрепче хватим молотом… Пусть дробитца, што дряблое… А крепкое — крепше станет. И такое, слышь, читывал я… У латинян пишут ещё: «Fortes fortuna juvat». А по-русски, по-нашему: «Отваге Фортуна служит». Так отваги хватит и у нас. Бог бы счастья послал… Как все покончим, в те поры и попомню я тебе, царевна, все печальные речи твои. Небось сама посмеёшься над ними. Челом тебе бью, государыня-царевна Софья свет Алексеевна.
Сказал и быстро вышел.
«В обиду принял. Ничево… Шпору дать коню — шибче поскачет», — подумала царевна.
Подошла к окну и стала смотреть на Кремлёвскую площадь, на соборы, на высокие, покатые крыши дворцовых строений, на дальние улицы и переулки, какие были видны из теремного окна.
Велика Москва. Велик весь край, царство Русское. И вот она, слабая девушка, держит, хоть и потаённо, всю судьбу этого города, этого царства в своих руках.