JК
Петр Великий (Том 1) :: Сахаров (редактор) А.
Страница: 552 из 1069 —Ну и молодец же ты, вижу, дядя!
Восхищённый такою силой, государь жаловал богатырю пять ефимков.
19
В тот же день, в ночь на 26 апреля, царь Пётр Алексеевич и Шереметев, поняв свою оплошность, быстро двинули все войска и флотилию к Ниеншанцу.
Перед наступлением войск у царя наедине с Шереметевым в палатке произошёл следующий разговор.
— Знаешь, старый Борька, что я тебе скажу? — промолвил царь.
— Говори, государь, приказывай, — отвечал Шереметев.
— Видишь, что там в углу?
— Вижу, государь, твоя государева дубинка.
— А знаешь, где бы ей следовало быть?
— Не ведаю, государь.
— На моей да на твоей спине.
Шереметев смутился.
— Твоя воля, государь: коли я провинился, вот моя спина, бей.
— А ты меня будешь бить?
— Помилуй, государь! На помазанника Божия поднять руку — рука отсохнет.
— То-то, Борис… И моя рука не поднимется бить тебя… Невдомёк тебе, за что?
— Мекаю, государь… Моя провинка…
— И моя… Коли б за разведчиками мы все двинулись тогда же, крепость была бы уже наша.
— Точно, государь… Маленько проворонили.
— Ну, грех пополам: ни я тебя не бью, ни ты меня… Помазанник не может творить неправду.
Утром 26 апреля русские были уже под Ниеншанцем и наскоро разбили лагерь.
Восхищённый такою силой, государь жаловал богатырю пять ефимков.
19
В тот же день, в ночь на 26 апреля, царь Пётр Алексеевич и Шереметев, поняв свою оплошность, быстро двинули все войска и флотилию к Ниеншанцу.
Перед наступлением войск у царя наедине с Шереметевым в палатке произошёл следующий разговор.
— Знаешь, старый Борька, что я тебе скажу? — промолвил царь.
— Говори, государь, приказывай, — отвечал Шереметев.
— Видишь, что там в углу?
— Вижу, государь, твоя государева дубинка.
— А знаешь, где бы ей следовало быть?
— Не ведаю, государь.
— На моей да на твоей спине.
Шереметев смутился.
— Твоя воля, государь: коли я провинился, вот моя спина, бей.
— А ты меня будешь бить?
— Помилуй, государь! На помазанника Божия поднять руку — рука отсохнет.
— То-то, Борис… И моя рука не поднимется бить тебя… Невдомёк тебе, за что?
— Мекаю, государь… Моя провинка…
— И моя… Коли б за разведчиками мы все двинулись тогда же, крепость была бы уже наша.
— Точно, государь… Маленько проворонили.
— Ну, грех пополам: ни я тебя не бью, ни ты меня… Помазанник не может творить неправду.
Утром 26 апреля русские были уже под Ниеншанцем и наскоро разбили лагерь.