JК
Петр Великий (Том 1) :: Сахаров (редактор) А.
Страница: 565 из 1069Русский пушкарь, заблаговременно поставленный у вестовой крепостной пушки и получивший инструкцию, что ему делать в случае салюта со взморья, отвечал такими же выстрелами.
— «Поцелуй Иуды» — скажет почтённый полковник Опалев, услышав наш ответ, — злорадно улыбнулся Меншиков.
— Сей салют — плач крокодила, — как бы про себя заметил Ягужинский.
— Почему «плач крокодила»?.. — спросил Шереметев, не особенно сведущий в естественных науках.
— Я читал, что в Египте, в Ниле, крокодилы, желая привлечь свою жертву к Нилу, к камышам, жалобно кричат, подражая детскому плачу, и посему, ежели человек притворно плачет, дабы обмануть кого своими слезами, сии слезы и называются крокодиловыми слезами, — отвечал Павлуша.
— Павел у меня во всём дока, — весело сказал государь.
— И точно, государь, малый у тебя собаку съел, — добродушно рассмеялся Шереметев.
«Ниеншанцский крокодил» продолжал плакать и третьего и четвёртого мая…
Вечером пятого мая из засады, устроенной русскими в камышах у устьев Невы, увидели, что от шведского флота отделились два корабля и, войдя в устье Большой Невы, бросили якорь против самой засады: в ожидании, конечно, лоцманов. И карбас молодого лейтенанта стрелою полетел к Ниеншанцу с новою важною вестью.
Вестей с засады государь ожидал с часу на час. Его удивляло и приводило в гнев то обстоятельство, что шведская эскадра вот уже четвёртый день стояла на одном месте, не приближаясь к устью Невы.
— «Поцелуй Иуды» — скажет почтённый полковник Опалев, услышав наш ответ, — злорадно улыбнулся Меншиков.
— Сей салют — плач крокодила, — как бы про себя заметил Ягужинский.
— Почему «плач крокодила»?.. — спросил Шереметев, не особенно сведущий в естественных науках.
— Я читал, что в Египте, в Ниле, крокодилы, желая привлечь свою жертву к Нилу, к камышам, жалобно кричат, подражая детскому плачу, и посему, ежели человек притворно плачет, дабы обмануть кого своими слезами, сии слезы и называются крокодиловыми слезами, — отвечал Павлуша.
— Павел у меня во всём дока, — весело сказал государь.
— И точно, государь, малый у тебя собаку съел, — добродушно рассмеялся Шереметев.
«Ниеншанцский крокодил» продолжал плакать и третьего и четвёртого мая…
Вечером пятого мая из засады, устроенной русскими в камышах у устьев Невы, увидели, что от шведского флота отделились два корабля и, войдя в устье Большой Невы, бросили якорь против самой засады: в ожидании, конечно, лоцманов. И карбас молодого лейтенанта стрелою полетел к Ниеншанцу с новою важною вестью.
Вестей с засады государь ожидал с часу на час. Его удивляло и приводило в гнев то обстоятельство, что шведская эскадра вот уже четвёртый день стояла на одном месте, не приближаясь к устью Невы.