JК
Петр Великий (Том 1) :: Сахаров (редактор) А.
Страница: 989 из 1069Микрюков уже видел, что могут и его потребовать к допросу для подтвержденья извета, и не пренебрёг подспорьем на всякий случай. Он твёрдо положил одно: не отступать ни перед чем, только бы втянуть ненавистного ему Ваньку в допросы и прочее, неразлучное с тогдашним отправлением следствий. Все распорядив и расположив в кружале под наитием винного вдохновения, Микрюков повёл с торжеством Михея к воротам. Их теперь не испугался уже Ершов, ответив на спрос часовых довольно бойко:
— В канцелярию тайных дел.
— А ты куда, служба? — спросил старший на карауле у Микрюкова.
— Я послух!
— Идите.
Вот и поднялась пара героев по отлогой, хотя некрасивой лесенке на второе жильё. Запахом сырости, угара и гнили обдало доносчиков при входе в тёмный коридор. Из него был проход в раскрытые настежь двери мрачной палаты, где заседал страшный приказ, хотя и сократившийся до канцелярии с одним повытьем, но не утративший силы. Вступая в открытые двери и подбодрённые Ивашкою Хмельницким, доносчики утратили значительную долю первоначального мужества, а спрос — кто и зачем? — окончательно отнял отвагу, поселив в Михее одно желание: как бы отделаться счастливо.
Фома чувствовал почти то же, но его упорство поддерживало злобное намерение сделать вред Ваньке.
— С доносом, что ль? — подсказал протоколист замедливших ответом.
— Д-да! — ответил чуть слышно Михей.
— Я, государь, привёл этого самого человека, прослышав от него о зело вредном деле, — поспешил заявить Микрюков.
— В канцелярию тайных дел.
— А ты куда, служба? — спросил старший на карауле у Микрюкова.
— Я послух!
— Идите.
Вот и поднялась пара героев по отлогой, хотя некрасивой лесенке на второе жильё. Запахом сырости, угара и гнили обдало доносчиков при входе в тёмный коридор. Из него был проход в раскрытые настежь двери мрачной палаты, где заседал страшный приказ, хотя и сократившийся до канцелярии с одним повытьем, но не утративший силы. Вступая в открытые двери и подбодрённые Ивашкою Хмельницким, доносчики утратили значительную долю первоначального мужества, а спрос — кто и зачем? — окончательно отнял отвагу, поселив в Михее одно желание: как бы отделаться счастливо.
Фома чувствовал почти то же, но его упорство поддерживало злобное намерение сделать вред Ваньке.
— С доносом, что ль? — подсказал протоколист замедливших ответом.
— Д-да! — ответил чуть слышно Михей.
— Я, государь, привёл этого самого человека, прослышав от него о зело вредном деле, — поспешил заявить Микрюков.