JК
Петр и Алексей (Христос и Антихрист - 3) :: Мережковский Дмитрий
Страница: 25 из 124А ныне кто скажет правду царю? Не Федоска ли пренечестивый, иконы нарицающий идолами, идолов творящий иконами? Увы, увы нам! До того дошло, что в самый сей день, в сей час, ниспровергнув образ Богородицы, на место его воздвигает он бесоугодную и блудотворную икону Венус. И государь, твой батюшка...
- Отвяжись ты от меня, дурак!- вдруг злобно крикнул царевич.- Отвяжитесь вы все от меня! Чего хнычете, чего лезете ко мне? Ну вас совсем... Он выругался непристойно.
- Какое мне дело до вас? Ничего я не знаю, да и знать не хочу! Ступайте к батюшке жаловаться: он вас рассудит!..
Они подходили к шкиперской площадке, у фонтана в Средней аллее. Здесь было много народу. На них уже смотрели и прислушивались.
Аврамов побледнел, как будто присел и съежился, глядя на него своим растерянным взглядом - взглядом перепуганного со сна ребенка, у которого вот-вот сделается родимчик. Алексею стало жаль его.
- Ну, небось, Петрович,- сказал он с доброю улыбкою, которая похожа была на улыбку не отца, а деда, Тишайшего Алексея Михайловича,-небось, не выдам! Я знаю, ты любишь меня... и батюшку. Только вперед не болтай-ка лишнего... И с внезапною тенью, пробежавшей по лицу его, прибавил тихо:
- Коли ты и прав, что толку в том? Кому ныне правда нужна? Плетью обуха не перешибешь. Тебя... да и меня никто не послушает.
Между деревьями блеснули первые огни иллюминации: разноцветные фонарики, плошки, пирамиды сальных свечей в окнах и между точеными столбиками сквозной крытой галереи над Невою.
- Отвяжись ты от меня, дурак!- вдруг злобно крикнул царевич.- Отвяжитесь вы все от меня! Чего хнычете, чего лезете ко мне? Ну вас совсем... Он выругался непристойно.
- Какое мне дело до вас? Ничего я не знаю, да и знать не хочу! Ступайте к батюшке жаловаться: он вас рассудит!..
Они подходили к шкиперской площадке, у фонтана в Средней аллее. Здесь было много народу. На них уже смотрели и прислушивались.
Аврамов побледнел, как будто присел и съежился, глядя на него своим растерянным взглядом - взглядом перепуганного со сна ребенка, у которого вот-вот сделается родимчик. Алексею стало жаль его.
- Ну, небось, Петрович,- сказал он с доброю улыбкою, которая похожа была на улыбку не отца, а деда, Тишайшего Алексея Михайловича,-небось, не выдам! Я знаю, ты любишь меня... и батюшку. Только вперед не болтай-ка лишнего... И с внезапною тенью, пробежавшей по лицу его, прибавил тихо:
- Коли ты и прав, что толку в том? Кому ныне правда нужна? Плетью обуха не перешибешь. Тебя... да и меня никто не послушает.
Между деревьями блеснули первые огни иллюминации: разноцветные фонарики, плошки, пирамиды сальных свечей в окнах и между точеными столбиками сквозной крытой галереи над Невою.