Петрович   ::   Зайончковский Олег Викторович

Само слово «Алтай» было какое-то вкусное — однажды Петровичу даже приснилось, как они с Петей барахтались в облачно-белых алтайских сугробах, и снег в нихбыл теплый и как будто съедобный, похожий на сахарную вату.

Но сейчас уже не хотелось думать ни о каком снеге; мысли Петровича были только о доме. Зубы его, если их разжать, начинали забавно тарахтеть, губы сделались словно глиняные, а ноги, казалось, стали такие же деревянные, как у инвалида дяди Кости с первого этажа.

Но как ни стремился Петрович домой, все же он дернул Петю за руку:

— Смотри!

В воротах парка стояла большая собака. Собака была страшно худа и судорожно икала; шерсть на ней, несмотря на зимнюю пору, облезла местами до голой кожи. Собака посмотрела на людей мутными глазами и сделала попытку посторониться, но задние ноги ее, задрожав, внезапно подкосились, круп завалился, и собака, не устояв на льду, упала на бок. Петрович с ужасом наблюдал, как она, вытянув шею и конвульсивно дергаясь, пытается встать.

— Не смотри, — сказал Петя. — Идем отсюда.

Они миновали погибающую собаку и в молчании продолжили путь. Потрясенный Петрович забыл даже про мороз. Наконец он не выдержал:

— Петя!

— Что? — спросил тот, не сбавляя шага.

— Эта собака… она болеет?

— Да.

— А почему ее никто не лечит?

Петя нахмурился:

— Некому ее лечить. Она ничья.

— Ничья? — удивился Петрович. — А где же ее хозяин?

— Откуда мне знать? Уехал, наверное, и бросил… Ты давай… не болтай на морозе.

Видя, что тема эта Пете неприятна, больше Петрович о собаке не заговаривал.