Страница:
43 из 47
Потому-то и сына ее прозвали «мусорником», на что он, впрочем, не обижался. Зато он таскал у матери разные завлекательные штучки, предназначенные для сдатчиков тряпья: карманные шарманочки, шарики на резинке и даже пистолетики, стрелявшие пробкой, но которые можно было зарядить собственной слюной.
Неудивительно, что Сережка ступил во двор уверенно, словно в собственные владения. По-хозяйски осмотревшись, он заметил на лавочке Петровича.
— Привет… — «мусорник» окинул его равнодушным взглядом. — А где пацаны?
Петрович махнул рукой: там, за домом.
— А ты чё сидишь? Бабка не пускает?
Петрович кивнул.
Сережка огляделся:
— Чёй-то не видать…
— Кого?
— Твоей бабки.
— Я один гуляю, — сообщил Петрович не без важности.
— Во как! — усмехнулся Сережка. — Ну и фиг ли?
— Что? — не понял Петрович.
— Фиг ли тогда сидишь? Канаем за дом, никто не пронюхает.
Сережка употреблял слова явно неприличные, но они выдавали в нем знание жизни и потому внушали Петровичу уважение.
Сомнения вихрем закружились в голове. «Канать» с мусорником за дом означало, пожалуй, совершить беззаконие. Но уж очень не хотелось Петровичу сидеть на лавочке, словно старушка. Он метнул воровской взгляд на окна своей квартиры: не смотрит ли оттуда Ирина…
А Сережка уже проявлял нетерпение:
— Ну что, айда?..
— Айда! — Чужое слово само слетело с уст, отрезая путь к отступлению.
Через минуту они уже были за домом.
|< Пред. 41 42 43 44 45 След. >|