Пильграм   ::   Набоков Владимир Владимирович

Он подолгу разглядывал карту, висевшую на стене в лавке, выбирал маршрут, прикидывал, В каком месяце водится тот или иной вид, куда поехать весной, и куда летом, -- и вдруг увидел, что-то зеленое, ослепительное и грузно присел на табурет. Наступил третий день, Зоммер должен был явиться ровно в одиннадцать, -- и Пильграм напрасно прождал его до позднего вечера, -- и затем, волоча ногу, багровый, с перекошенным ртом, пошел к себе в спальню и лег на скрипнувшую постель. Он отказался от ужина и очень долго, закрыв глаза, брюзжал на жену, думая, что она стоит у постели, но потом, прислушавшись, услышал, как она тихо плачет в кухне, и стал думать о том, что хорошо бы взять топор и шмякнуть ее по темени. Утром он не встал, и Элеонора за него торговала, продала коробку акварельных красок и чету недорогих бабочек. И еще через день, когда воспоминание о покупателе стало уже совсем призрачным, как нечто, случившееся давным-давно, или даже не бывшее вовсе, а так, погостившее случайно в мозгу, -вдруг рано утром вошел в лавку Зоммер. "Ладно, Бог с вами, -сказал он, -- доставьте ко мне нынче же...". И когда, вынув конверт, он зашуршал тысячными бумажками, у Пильграма сильно пошла кровь носом.

Перевозка шкала и визит к доверчивой старухе, которой он, скрепя сердце, отдал пятьдесят марок, были его последние берлинские дела. Покупка билета, в виде тетрадочки с разноцветными, отрывными листами, относилась уже к бабочкам. Элеонора не замечала ничего, улыбалась, была счастлива, чуя, что он хорошо заработал, но боясь спросить, сколько именно.