Пилон   ::   Фолкнер Уильям

– Да, юрист, – сказал Фейнман. – Для людей из Вашингтона, видимо, сельский юрист. Позвольте, я буду говорить без обиняков. Вы – правительственный чиновник. Прекрасно. Посевные площади у нас регулируются, рыболовные промыслы регулируются, даже наши деньги в банке регулируются [26] . Прекрасно. Я по-прежнему не понимаю, как это у них так вышло, но у них так вышло, и нам приходится привыкать. Если бы он пытался жить за счет земельных угодий и Вашингтон пришел бы его регулировать – ладно, пускай. Понять это нам было бы так же трудно, как ему самому, но мы сказали бы – ладно, пускай. И если бы он пытался жить за счет реки и правительство взялось бы его регулировать – мы тоже смирились бы. Но вы мне что хотите сказать – что Вашингтон может прийти и начать регулировать человека, который пытается жить за счет воздуха? В воздухе у нас тоже, что ли, снижение посевных площадей?

Сидящие за столом (трое из них были репортеры) засмеялись. В их смехе прозвучало внезапное и громкое облегчение, как будто они до этого все время выжидали, пытаясь понять, как им слушать, как реагировать, и теперь наконец поняли. Не смеялись только Сейлз, Шуман и Орд; потом они заметили, что секретарь тоже не смеется и что он уже говорит, словно бы мягко вводя свой вкрадчивый голос в общий смех и прекращая его с такой же неумолимой внезапностью, с какой кокаиновая игла нейтрализует нерв:

– Да.