Пилон   ::   Фолкнер Уильям

Наконец она повернула под прямым углом, чтобы пересечь улицу – точнее, встретиться посреди улицы с другой такой же гирляндой, идущей по противоположной стороне и тоже повернувшей под прямым углом к середине, образовав вместе с первой некий воздушный и дырявый, все тех же королевских цветов звериный парашют, подвешенный над землей на высоте второго этажа; к нему, в свою очередь, было подвешено глядящее наружу тканево-буквенное запрещение, которое Джиггс, чуть замедлив шаг и обернувшись, прочел на ходу:



«Гранльё-стрит ЗАКРЫТА для транспорта с 8 вечера до полуночи».



Теперь он уже видел у тротуара на остановке – там, куда ему было сказано идти, – автобус с прикрепленным всеми четырьмя углами к его широкому гузну полотнищем, чтобы полоскалось и хлопало во время езды, и рядом на тротуаре – деревянный двусторонний рекламный щит:



«Блюхаунд» в аэропорт Фейнмана – 75 центов».



Стоявший у открытой двери водитель, в свой черед, проводил взглядом костяшки Джиггсовых пальцев, проделавших путь вниз по карману.

– В аэропорт? – спросил Джиггс.

– Да, – сказал водитель. – Билет есть?

– Я плачу семьдесят пять центов. Что еще надо?

– Билет в аэропорт. Или рабочее удостоверение. Пассажирские ходят с двенадцати дня.

Джиггс посмотрел на водителя все с тем же жарким доброжелательным вопрошанием – а сам тем временем вытаскивал руку из кармана, придерживая бриджи другой рукой.

– Работаешь там? – спросил водитель.

– А как же, – сказал Джиггс. – Конечно. Я механик у Роджера Шумана. Лицензию показать?

– Да не надо. Залезай давай.

На водительском сиденье лежала сложенная газета – цветная бумага, один из тех розовых или зеленых экстренных выпусков, чья первая страница всегда полна картинок и густо, щедро, черно нашлепанных заголовков с восклицательными знаками. Джиггс замешкался, наклонился, обернулся.

– Можно, друг, на газету твою взглянуть? – спросил он. Но водитель не ответил.