JК
Пилот первого класса :: Кунин Владимир Владимирович
Страница: 128 из 179Он повернулся к Диме Соломенцеву и сказал:
– Подача...
Я ничего не поняла и вопросительно посмотрела на Диму.
– Горючее не поступает, – пояснил мне Соломенцев.
Он слез с седла и спросил Азанчеева:
– Помочь?
– Не надо, – ответил Азанчеев. – Управлюсь. Отдохни...
Лялька с визгом умчалась в степь. Дима Соломенцев отошел от дороги метров на двадцать и сел на землю. Он растянул узел галстука, расстегнул воротник рубашки, опрокинулся на спину и надвинул на лицо фуражку. А я осталась сидеть в коляске.
Я сидела в коляске и смотрела теперь только на Азанчеева. На коленях у меня лежала небольшая брезентовая сумка с инструментами, и время от времени я подавала ему то, что он просил.
В этот момент мне казалось, что мы никогда не были так близки друг другу. Никаких «нечаянных» прикосновений, когда я передавала ему какую-нибудь отвертку, никаких «исполненных значения» взглядов. Он на меня даже не поднял глаза ни разу. Но был заглохший мотоцикл на обочине пыльной степной дороги, была я в коляске, а рядом, примостившись на корточках, одинокий человек средних лет со странной полутатарской фамилией Азанчеев, закатав рукава рубашки, копался в грязно-сером моторе...
Наконец, впервые за все время обратного пути, он посмотрел на меня и тыльной стороной испачканной руки вытер с лица пот.
– Дайте мне, пожалуйста, ключ четырнадцать на семнадцать.
Я растерянно посмотрела на него и стала копаться в брезентовой сумке.
– Вон тот, большой, – показал Азанчеев.
– Подача...
Я ничего не поняла и вопросительно посмотрела на Диму.
– Горючее не поступает, – пояснил мне Соломенцев.
Он слез с седла и спросил Азанчеева:
– Помочь?
– Не надо, – ответил Азанчеев. – Управлюсь. Отдохни...
Лялька с визгом умчалась в степь. Дима Соломенцев отошел от дороги метров на двадцать и сел на землю. Он растянул узел галстука, расстегнул воротник рубашки, опрокинулся на спину и надвинул на лицо фуражку. А я осталась сидеть в коляске.
Я сидела в коляске и смотрела теперь только на Азанчеева. На коленях у меня лежала небольшая брезентовая сумка с инструментами, и время от времени я подавала ему то, что он просил.
В этот момент мне казалось, что мы никогда не были так близки друг другу. Никаких «нечаянных» прикосновений, когда я передавала ему какую-нибудь отвертку, никаких «исполненных значения» взглядов. Он на меня даже не поднял глаза ни разу. Но был заглохший мотоцикл на обочине пыльной степной дороги, была я в коляске, а рядом, примостившись на корточках, одинокий человек средних лет со странной полутатарской фамилией Азанчеев, закатав рукава рубашки, копался в грязно-сером моторе...
Наконец, впервые за все время обратного пути, он посмотрел на меня и тыльной стороной испачканной руки вытер с лица пот.
– Дайте мне, пожалуйста, ключ четырнадцать на семнадцать.
Я растерянно посмотрела на него и стала копаться в брезентовой сумке.
– Вон тот, большой, – показал Азанчеев.