Пиночет   ::   Екимов Борис

Особенно Катерина. Время смягчило резкость черт, сделав лицо женственней. У брата секли лоб морщины, появилась редкая, но седина. Однако он оставался все тем же: густая копна волос, глаза, улыбка - девкам присуха, бабий баловень - Корытин.

Наконец встали из-за стола. День разгорался ясный, солнечный, с легким морозцем. Прямо на заказ: новогодний подарок - не день.

- Поехали, - со вздохом сказал Корытин, и сестра поняла его: к родителям, на кладбище.

Поняла и быстро сыскала в своих вещах привезенный букет искусственных цветов.

Председательская "Нива" стояла возле дома. Корытин ее сам водил. Дорога на хуторское кладбище была расчищена, хоронили и зимой.

Доехали, оставили у ворот машину. Могилки были заметены снегом. Все кладбище - вровень, лишь кресты да пирамидки торчат. Но расчищать, тревожить кладбищенский покой не стали. Прошли, постояли, поглядели на портреты, Катерина всплакнула. Как давно ушла мама... Ее молодою хранила память. Отец помнился на больничной койке, исхудавший вконец. А здесь - при костюме и галстуке, и лицо еще нестарое. Были - и нет их. Даже могилки - под снегом.

Постояли, повздыхали, прикрепили к портретам яркие неживые цветы, покрошили и сыпанули вокруг печенье для птиц, каких вовсе и не было. Все исполнили, как хотели и как было положено, и ушли.

А в машине Корытин спросил:

- Может, на хутор сбегаем?

- Да-да, поехали...