Письма Амабеда и др, переведенные аббатом Тампоне   ::   Вольтер

�л колокол, и отец, Фатутто вышел из комнаты, на прощание взяв мою руку и прижав ее к своему сердцу Как тебе известно, этот жест - зримое выражение скрытого доброжелательства Он не обманет меня он прижал мою руку к своему сердцу! Да и зачем ему обманывать меня? За что преследовать? Мы с мужем были так предупредительны с ним в Бенаресе Я сделала ему столько подарков за уроки игальянского языка Он сочинил для меня итальянские стихи Он не может меня ненавидеть Я буду считать его своим благодетелем, если он вернет мне моего несчастного супруга и мы с Амабедом, покинув землю, захваченную и заселенную людоедами, сумеем добраться до Мадуры, пасть к твоим ногам и получить твое святое благословение

ТРЕТЬЕ ПИСЬМО АДАТЕИ ШАСТРАДЖИТУ

Ты, без сомнения, дозволишь мне, великодушный Шастраджит, посылать тебе дневник моих неслыханных несчастий ты любишь Амабеда, тронут моими слезами, и тебе не безразлично, что творится в истерзанной горем душе, которая поверяет тебе свои муки Сегодня мы плачем уже вдвоем мне вернули верную мою подругу Дару Эти изверги бросили в яму и ее От Амабеда ни слуху ни духу Мы в одном здании с ним, но между нами неизмеримое расстояние, непреодолимая пропасть Однако вот новость, которая приведет в трепет твою добродетель и надорвет твое праведное сердце От одного из двух стражников, неизменно шеств"ющих перед пятью людоедами, моя бедная Дара узнала, что португальцев крестят, как и нас Не знаю только, каким путем они переняхи наши святые обряды Чудовиша вообразили, будто мы крещены по обряду их секты: в безмерном своем невежестве они даже не подозревают, что заимствовали крещение у нас и притом всего несколько веков тому назад. Эти дикари решили, что мы принадлежим к их секте, а затем отпали от нее.

Именно таково значение слова "apostata", которым они так свирепо оглушили меня. По их мнению, исповедовать не их веру, а другую - гнусное преступление, заслуживающее самой страшной казни. Словами "io la convertiro" - "я обращу ее" отец Фатутто хотел сказать, что вернет меня к вере разбойников. Тут уж я ничего не понимаю, туман застит мне зрение и разум. Может быть, отчаяние лишает меня способности рассуждать, но я не могу взять в толк, как Фатутто, прекрасно знающий меня, решился заявить, что вернет меня к религии, о которой я даже не помышляла, - в наших краях о ней знают не больше, чем знали о португальцах до того, как они с оружием в руках вторглись к нам в погоне за перцем. Мы с моей доброй Дарой теряемся в догадках.