Письма Амабеда и др., переведенные аббатом Тампоне   ::   Вольтер

– Как так, монсиньор? Мне всегда казалось, что с покойника много не возьмешь.

– Верно, синьор, но у него есть родственники, которые в состоянии извлечь его из врачебницы и поместить в более приятное место. Исцеляться целую вечность – печальный удел для души. Тут мы вступаем в сделку с живыми, они покупают умершему душевное здоровье – одни дороже, другие дешевле, смотря по средствам, и мы вручаем им записку во врачебницу. Уверяю вас, это одна из самых крупных статей нашего дохода.

– Но как же ваши записки попадают к душам умерших?

– Это уж забота родственников, – рассмеялся он и добавил: – Кроме того, повторяю: нам дана неограниченная власть над тем, что незримо.

Мне сдается, этот монсиньор – отъявленный плут, но я многому научился из бесед с ним и чувствую, что решительно изменился.



ПЯТНАДЦАТОЕ ПИСЬМО АМАБЕДА

Тебе следует знать, дорогой Шастраджит, что рекомендованный мне монсиньором чичероне, о котором я бегло упомянул в одном из предыдущих писем, – весьма смышленый человек, показывающий чужеземцам достопримечательности древнего и нового Рума. Как видишь, Рум всегда повелевал миром – и в старину, и сейчас, но былые его обитатели стяжали эту власть мечом, тогда как нынешние – пером. Военная дисциплина создала могущество кесарей, историю которых ты знаешь; монашеская дисциплина – могущество (хотя оно другого рода) наместников божиих, называемых папами.