Письма Ефимову   ::   Довлатов Сергей Донатович

Но неужели я за 20 лет не оказал Вам никаких дружеских услуг? Что-то ведь и я делал в свое время? Пересылал чьи-то рукописи на Запад, снабжал запрещенной литературой? Кажется, и по Вене бегал три дня, пытаясь устроить в местные газеты статью про невинно арестованного в Ленинграде Довлатова, поднять на ноги «Эмнисти интернейшенал». Вроде и в аэропорт ездил встречать (правда, без большого успеха, потому что напившегося Довлатова сняли с самолета и на день оставили в Будапеште). Может, и еще что-то было? Но было или не было — в данный момент неважно. В данный момент Вам надо ввернуть эту историю, чтобы — передернув даты — сбить с толку нашего бедного литературоведа, чтобы он подумал, что сердечный Довлатов вовсе не избегал дружеского общения с бездушным Ефимовым в течение шести месяцев (от ноября 1985 до мая 1986, когда произошел окончательный разрыв).

В отличие от Вас, я дорожу человеческими отношениями, поэтому незаслуженная обида, нанесенная мне Вами, погрузила меня на многие месяцы в настоящее горе. Иногда мне казалось, что Вы получали от этого удовольствие. (Вообще порой мне кажется, что человеческую близость Вам дано ощущать лишь в моменты разрывов и примирений — потому Вы так часто и устраиваете их.) И теперь все это Вы называете «гоголевской историей». Ну, а уж коли в чем виноват, то нате вам мое извинение. И давайте восстановим «нормальные человеческие отношения». (А то люди с нас смеются.)

Увы, я думаю, для нормальных отношений у нас уже не осталось места. Я не питаю в Вам никаких злых чувств, сочувствую Вашим болезням и бедам. Но я не верю, что мы сможем о чем-то разговаривать без недоверия и подозрительности. Что бы Вы ни говорили, я теперь невольно буду думать: «Да ведь опять поди врет». Что бы я ни говорил.