Письма Ефимову   ::   Довлатов Сергей Донатович

Единственное, с чем я могу согласиться — это моя страшная раздражительность и невоздержанность, которые не полностью, но хоть процентов на 50 связаны с насильственной трезвостью, но с этим я согласен, хотя все-таки надеюсь, что между раздражительностью и ненавистью есть большая разница.

Нет у меня злых чувств и к Ксане, и я очень, клянусь Вам, сожалею, что не могу общаться с ними, теперь уже по их нежеланию. Я никогда не сделал им сознательно ничего плохого, если не считать злословия (которое все же слова, а не дела) и невоздержанного отношения к ним. Кроме того, на меня сильно подействовал, как ни странно, эпизод, который не следовало бы рассказывать, потому что Вы скажете, что все было не так, что я лгу, но я все-таки расскажу, можете не верить и считать, что это пустяк, как раз с тем-то, что это пустяк, я даже согласен, но как-то все началось с пустяка, а зашло далеко. Короче, Ксана позвонила мне в госпиталь, когда у меня второй день, это правда, было кровотечение, и все были уверены, что у меня рак, а Лене даже сказали об этом, и Ксана позвонила, спросила, как я себя чувствую? Я сказал про кровотечение, и услышал: «Это неправда». Я согласен, что Ксана могла сказать, то есть брякнуть это от испуга, но тогда я как-то несоразмерно оскорбился, так все и пошло. Раздражать-то меня, конечно, и Ксана раздражает, но клянусь Вам, всерьез я ни одного злого слова о них сказать не могу. Я, наверное, буду пытаться что-то изменить в отношениях с ними, хоть и не знаю, что из этого получится.

Что касается автомобиля, то, во-первых, Миша, действительно, хотел мне его подарить, а во-вторых, и тысяча долларов было очень дешево, мне механик потом говорил, что машина этого года и в этом состоянии стоит 1500–1700 долларов.