JК
Письма из неволи :: Жураковский Анатолий
Страница: 5 из 46В каждой любви скорбь, и чем больше любовь, а в большой любви кнам скорбь самая большая и испытание, но сквозь слезы радость - как радуга в дождевых каплях... И так в Святой Книге и теперь в моем сердце... Склоняюсь перед Ним с покорностью полной и совершенной и все помыслы влагаю в одну молитву: "Твоя воля да будет"...
Жизнь течет по-прежнему. Работаю много. Устаю. В последнее время в мои руки попал томик Достоевского, Карамазовы. Это большая радость и утешение.
Во внешнем все без перемен. Работаю на своих корзинах. День занят, но зато свободный вечер для молитвы, памяти, чтения. Здоровье благополучно.
30.9.1932
Канун Покрова. Ночь.
Недавно как-то проснулся поздно ночью. Спят кругом... темный душный барак с мерцающим около потолка фонарем. Тела сгрудились. Много, много людей. Обычная, хорошо знакомая картина, обычное ощущение многих ночей долгих этих двух лет... И на душе чувство страшного одиночества, немощи детской и невыразимой... Теперь некуда пойти... И нет того среди окружающих человеческих существ, кому можно было бы вручить хотя бы малую часть предельной, идущей из самой глубины немощи. И помню, вот тогда ночью, почти без слов, с тихим беззвучным плачем точно схватился я за Его руку, припал к Нему, как к последнему прибежищу, Единственному, Близкому, Любящему, Хранящему в Себе огонь и тепло нездешнего милосердия и ласки. О, эти минуты, когда из глубины рвется и припадает к Нему душа. "Если бы не закон Твой был утешением моим, погиб бы я в несчастии моем".
Жизнь течет по-прежнему. Работаю много. Устаю. В последнее время в мои руки попал томик Достоевского, Карамазовы. Это большая радость и утешение.
Во внешнем все без перемен. Работаю на своих корзинах. День занят, но зато свободный вечер для молитвы, памяти, чтения. Здоровье благополучно.
30.9.1932
Канун Покрова. Ночь.
Недавно как-то проснулся поздно ночью. Спят кругом... темный душный барак с мерцающим около потолка фонарем. Тела сгрудились. Много, много людей. Обычная, хорошо знакомая картина, обычное ощущение многих ночей долгих этих двух лет... И на душе чувство страшного одиночества, немощи детской и невыразимой... Теперь некуда пойти... И нет того среди окружающих человеческих существ, кому можно было бы вручить хотя бы малую часть предельной, идущей из самой глубины немощи. И помню, вот тогда ночью, почти без слов, с тихим беззвучным плачем точно схватился я за Его руку, припал к Нему, как к последнему прибежищу, Единственному, Близкому, Любящему, Хранящему в Себе огонь и тепло нездешнего милосердия и ласки. О, эти минуты, когда из глубины рвется и припадает к Нему душа. "Если бы не закон Твой был утешением моим, погиб бы я в несчастии моем".