Письма к Юлии Губаревой   ::   Довлатов Сергей Донатович

Обнимаю.

26 июля (1988)

Милая Юля, во-первых - обнимаю тебя. Далее - прими по поводу твоего письмеца довольно беглые и беспорядочные ремарки. А именно - Костя Азадовский весьма ученый человек, прямой и симпатичный, во всяком случае был таким. При случае - огромный ему привет и всяческие нежности. Его тут ждали, и было приготовлено место чуть ли не в Ницце, но он выбрал какое-то иное бремя. Если увидишь его, то передай, что тут имеется некая Ляля, она же Люба Маковская, она же Федорова, у которой при слове "Азадовский" начинают фосфоресцировать немолодые темные глаза.

У. я видел в нашем городе-спруте, он произвел на меня гнусное впечатление (...)

Я не пью, не курю, не ем, все это мне категорически запрещено, только читать еще разрешается, но это, как говорит один мой знакомый, - пока зрение хорошее. Про курение же другой мой знакомый, И. Бродский, сказал: "Если не курить утром после кофе, тогда и просыпаться не стоит..."

Костя Симун не звонил.

Аксенов ехал по Нью-Йорку в такси. С ним был литературный агент. Американец задает разные вопросы. В частности:

- Отчего большинство русских писателей-эмигрантов живет в Нью-Йорке?

Как раз в этот момент чуть не произошла авария. Шофер кричит в сердцах по-русски: "Мать твою!.."

Василий говорит агенту: "Понял?"

Мы заняты покупкой дома, чтобы на старости лет отъехать от Нью-Йорка миль на сто.