Письма в древний Китай   ::   Розендорфер Герберт

– Получается, – пояснил господин Юй Гэнь-цзы, – извините за выражение, все равно что если бы вы годами испражнялись на пол у себя в комнате, а потом стали бы удивляться, откуда эта вонь и почему здесь невозможно жить. Точно в такой ситуации находится и наше нынешнее общество.

– И вы думаете, что поделать с этим уже ничего нельзя? – осторожно осведомился я.

– Да, иногда мне кажется, что время упущено безвозвратно, – подтвердил он.

Мы покинули Харчевню Раздевающихся Дам – уходя, господин Юй Гэнь-цзы уплатил служителю весьма немалую сумму. Было уже поздно, полночь давно прошла. В задумчивом молчании шли мы к нашей Го-ти Ни-цзя. Пошел дождь. Я вытянул руку и попытался рассмотреть упавшие на нее капли.

– Все правильно, – сказал мастер Юй Гэнь.

– Уксус? – уточнил я.

– Раньше, – сообщил господин Юй Гэнь-цзы, – я был оптимистом и только иногда боялся, что уже поздно. Теперь же я лишь в редкие моменты надеюсь, что можно еще что-то сделать.

В горнице постоялого двора мы распрощались.

Неужели я еще недостаточно насмотрелся на этот мир, задыхающийся от копоти и грязи? Неужели мне еще не ясно, что он изо всех сил стремится навстречу гибели? Пусть даже я не видел многого, что есть в нем, я уже мог бы, а тем более хотел бы вернуться... Нанеся перед этим, конечно, прощальный визит госпоже Кай-кун. Госпожа Кай-кун и великий Бэй Тхо-вэнь – единственные проблески в этом мраке. Однако что толку в этих проблесках, если каждый час, каждое мгновение приближает этот мир к краю пропасти? Таковы были мои ощущения в этот вечер.