JК
Письма в древний Китай :: Розендорфер Герберт
Страница: 238 из 359Мне остается лишь присоединиться к словам мудреца с Абрикосового холма: «Благородному мужу не пристало заниматься пророчествами».
Сердечно приветствую тебя и заканчиваю это длинное письмо – возможно, самое важное из всех, до сих пор написанных мною.
Твой Гао-дай.
ПИСЬМО ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЕ
(понедельник , 8 ноября)
Мой дорогой Цзи-гу,
чем больше выхожу я за рамки частной жизни, тем более вынужден опасаться, что мое происхождение будет открыто. Избежать этого очень трудно. Когда я жил у господина Ши-ми, я находился, так сказать, под его защитой, и подобные опасения были излишни. Но теперь я живу в Го-ти Ни-цзя, где царит такая же несусветная толчея, как на прилетной доске хорошей голубятни в ясную погоду, и эта опасность намного выше. До сих пор мои истинные обстоятельства были известны лишь двоим: госпоже Кай-кун и господину Ши-ми. Господин Ши-ми относится к моему пребыванию в его мире и к самому путешествию во времени очень серьезно: он понимает, как важно для меня сохранить все в тайне. Живи он в нашем времени, его с полным основанием можно было бы назвать «благородным мужем» именно в том смысле, как это понимает великий Кун-цзы. Госпожу Кай-кун тоже можно было бы так назвать – если бы она была мужчиной. Не считая похвалы красоте, это лучшее, что можно сказать о женщине. Но вот поверила ли она моему рассказу – не знаю. Сама она меня никогда ни о чем не спрашивала.
Сердечно приветствую тебя и заканчиваю это длинное письмо – возможно, самое важное из всех, до сих пор написанных мною.
Твой Гао-дай.
ПИСЬМО ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЕ
(понедельник , 8 ноября)
Мой дорогой Цзи-гу,
чем больше выхожу я за рамки частной жизни, тем более вынужден опасаться, что мое происхождение будет открыто. Избежать этого очень трудно. Когда я жил у господина Ши-ми, я находился, так сказать, под его защитой, и подобные опасения были излишни. Но теперь я живу в Го-ти Ни-цзя, где царит такая же несусветная толчея, как на прилетной доске хорошей голубятни в ясную погоду, и эта опасность намного выше. До сих пор мои истинные обстоятельства были известны лишь двоим: госпоже Кай-кун и господину Ши-ми. Господин Ши-ми относится к моему пребыванию в его мире и к самому путешествию во времени очень серьезно: он понимает, как важно для меня сохранить все в тайне. Живи он в нашем времени, его с полным основанием можно было бы назвать «благородным мужем» именно в том смысле, как это понимает великий Кун-цзы. Госпожу Кай-кун тоже можно было бы так назвать – если бы она была мужчиной. Не считая похвалы красоте, это лучшее, что можно сказать о женщине. Но вот поверила ли она моему рассказу – не знаю. Сама она меня никогда ни о чем не спрашивала.