JК
Письма 1833-1854 :: Диккенс Чарльз
Страница: 460 из 514Это одна из самых мудрых, мужественных и крайне полезных книг, какие я читал. Я перечитываю ее вновь с огромным удовольствием и восхищением.
Всегда любящий Вас, дорогой Макриди,
Ваш...
291
МИССИС РИЧАРД УОТСОН
Тэвисток-хаус,
пятница, 13 января 1854 г.
Дорогая миссис Уотсон,
Я узнал, что Вы в Брайтоне, в тот самый день, когда послал Вам рождественский номер в Рокингем. Я послал бы Вам еще один экземпляр в Брайтон, но меня остановило опасение, что я создаю вокруг этого дела слишком много шума. И когда я подумал о том, что рокингемский экземпляр могут отослать в Брайтон, и представил себе, как два объемистых конверта одновременно появляются за завтраком в Джанкшен-хаус, мною овладела какая-то комичная застенчивость. Я в восторге от бирмингемской аудитории, которая оказалась исключительно чуткой. Мне - да думаю, что и никому - в жизни не приходилось видеть ничего интереснее, чем этот вечер для рабочих. Их было две с половиной тысячи, и более тонких и внимательных слушателей невозможно себе представить. Они ловили каждое мое слово, все поняли так как нужно, смеялись и плакали с самой восхитительной искренностью и так воодушевили меня, что мне показалось, будто я живым возношусь на небо вместе со всеми своими слушателями.
Зал, где проходили чтения, чрезмерно велик для этой цели; но я тщательно все обдумал и, по-моему, добился того, что даже сидевшие в самых дальних рядах слышали все так же ясно, как если бы я читал для них в своей собственной комнате.
Всегда любящий Вас, дорогой Макриди,
Ваш...
291
МИССИС РИЧАРД УОТСОН
Тэвисток-хаус,
пятница, 13 января 1854 г.
Дорогая миссис Уотсон,
Я узнал, что Вы в Брайтоне, в тот самый день, когда послал Вам рождественский номер в Рокингем. Я послал бы Вам еще один экземпляр в Брайтон, но меня остановило опасение, что я создаю вокруг этого дела слишком много шума. И когда я подумал о том, что рокингемский экземпляр могут отослать в Брайтон, и представил себе, как два объемистых конверта одновременно появляются за завтраком в Джанкшен-хаус, мною овладела какая-то комичная застенчивость. Я в восторге от бирмингемской аудитории, которая оказалась исключительно чуткой. Мне - да думаю, что и никому - в жизни не приходилось видеть ничего интереснее, чем этот вечер для рабочих. Их было две с половиной тысячи, и более тонких и внимательных слушателей невозможно себе представить. Они ловили каждое мое слово, все поняли так как нужно, смеялись и плакали с самой восхитительной искренностью и так воодушевили меня, что мне показалось, будто я живым возношусь на небо вместе со всеми своими слушателями.
Зал, где проходили чтения, чрезмерно велик для этой цели; но я тщательно все обдумал и, по-моему, добился того, что даже сидевшие в самых дальних рядах слышали все так же ясно, как если бы я читал для них в своей собственной комнате.