Письма 1855-1870   ::   Диккенс Чарльз

До сих пор стоит мне увидетьдевушку, играющую на арфе, и та же самая гостиная возникает в моем воображении с такой поразительной отчетливостью, что я, кажется, мог бы описать ее сейчас, не упустив ни малейшей подробности. Я часто вспоминал Вашу манеру сдвигать брови, вспоминал в самых отдаленных странах - в Шотландии, в Италии, в Америке, - и в самой торжественной, и в самой интимной обстановке.

В те времена, когда возникало отчуждение между нами, я часто, возвращаясь поздно ночью (порой около двух-трех часов ночи) из палаты общин, шел пешком, чтобы только пройти мимо окон дома, где спали Вы. За последний год я опять не раз шел этой дорогой и раздумывал над тем, может ли вся слава мира возместить человеку потерю мечты его юности, мечты, которую утратил я.

Я опасный человек: со мною нельзя показываться в общественных местах, ибо меня знают все. В соборе св. Павла меня знает настоятель и весь капитул. На Патерностер-роу меня знает каждая дымовая труба и каждая черепица на крыше. И у меня возникли сомнения, не лучше ли нам отказаться от встречи на Патерностер-роу и не избрать ли что-либо иное? Ведь то, что покажемся вполне естественным, скажем, недели через две, едва ли будет сочтено приемлемым сейчас. И все же я очень хотел бы увидеть Вас наедине, прежде чем мы встретимся на людях. Думаю, это совершенно необходимо для того, чтобы мы чувствовали себя непринужденно.