JК
Плач к небесам :: Райс Энн
Страница: 748 из 773Что он увидел? Недоверчивость во взгляде? Невольную боль? Онне мог этого сказать. Да, впрочем, ему было все равно.
— Наверняка это должно утешить тебя, — горько заметил он, снова наклоняясь вперед, чтобы глотнуть прохладного вина. Голова его совсем отяжелела. — А ее последние дни! Ты знаешь, что она мне сказала перед смертью? Что я погубил ее, разрушил, довел до безумия и пьянства и отобрал у нее единственную радость, нашего сына! Вот что она мне сказала!
— И конечно же, вы ей не поверили? — прошептал Тонио.
— Поверить этому? После того, что я ради нее выстрадал?! — Натянутый кожаный ремень так больно врезался в тело, что Карло откинулся на спинку стула, продолжая сжимать бутылку в руке. — После того, что я для нее сделал! Отправился в изгнание ради любви к ней! Да кто вообще после всех этих лет в Стамбуле и ее пребывания в доме моего отца стал бы о ней беспокоиться!
Но я любил ее, и это была страсть, которая продолжалась пятнадцать лет. И что же ее погубило? Вовсе не время и не мой отец, заметь. Ее погубил ты! «Тонио!» — сказала она и умерла. Она даже не смотрела на наших детей...
Его голос дрогнул. Он сам удивился его звучанию. Сейчас, если бы он мог, то закрыл бы лицо руками.
Боль от стягивающего ремня была невыносимой, но было бы гораздо хуже, если бы он старался вырываться из этой петли и испытать ее натяжение. И он отчаянно убеждал себя в этом, сидя спокойно, но пытаясь дотянуться рукой до лица и слегка мотая головой.
— Ты спрашиваешь, поверил ли я ей.
— Наверняка это должно утешить тебя, — горько заметил он, снова наклоняясь вперед, чтобы глотнуть прохладного вина. Голова его совсем отяжелела. — А ее последние дни! Ты знаешь, что она мне сказала перед смертью? Что я погубил ее, разрушил, довел до безумия и пьянства и отобрал у нее единственную радость, нашего сына! Вот что она мне сказала!
— И конечно же, вы ей не поверили? — прошептал Тонио.
— Поверить этому? После того, что я ради нее выстрадал?! — Натянутый кожаный ремень так больно врезался в тело, что Карло откинулся на спинку стула, продолжая сжимать бутылку в руке. — После того, что я для нее сделал! Отправился в изгнание ради любви к ней! Да кто вообще после всех этих лет в Стамбуле и ее пребывания в доме моего отца стал бы о ней беспокоиться!
Но я любил ее, и это была страсть, которая продолжалась пятнадцать лет. И что же ее погубило? Вовсе не время и не мой отец, заметь. Ее погубил ты! «Тонио!» — сказала она и умерла. Она даже не смотрела на наших детей...
Его голос дрогнул. Он сам удивился его звучанию. Сейчас, если бы он мог, то закрыл бы лицо руками.
Боль от стягивающего ремня была невыносимой, но было бы гораздо хуже, если бы он старался вырываться из этой петли и испытать ее натяжение. И он отчаянно убеждал себя в этом, сидя спокойно, но пытаясь дотянуться рукой до лица и слегка мотая головой.
— Ты спрашиваешь, поверил ли я ей.