Пламя грядущего   ::   Уильямс Джей

А дальше, повинуясь своему переменчивому настроению, Дени спел несколько песен собственного сочинения: песнь любви, которую очень давно он посвятил донне Маурине, и еще одну, за которую был удостоен золотой круговой чаши придворе короля Арагонского, и кансону, сочиненную совсем недавно в Грамоне. Теперь уже весь зал безмолвствовал, и у многих на глаза навернулись слезы. То здесь то там соприкасались руки и колени, и комната была наполнена вздохами.

Дени послал многозначительный взгляд леди Мод.

– Дабы закончить, – сказал он, – я хотел бы спеть мое самое последнее сочинение. Возможно, вам известно, что мы, труверы, порой задаемся целью быстрого сочинительства затем, чтобы узнать, как быстро мы можем написать стихи и положить их на музыку. Итак, эту песнь я сложил как раз сегодня вечером, во время обеда.

По залу пронесся единодушный вздох удивления.

– Она написана в форме аубады, или утренней песни любви, – продолжал он, – и, как вы сами убедитесь, слово «рассвет» появляется в последней строке каждой строфы. Добиться этого довольно трудно. Я посвятил ее… прекрасной даме, которую назову Бель-Вэзер, Услада Очей.

И он запел:

Зачем же соловей так скоро улетает,

И нам в саду цветущем больше места нет?

Мне солнца первый луч тоскою сердце наполняет;

Прощай, любовь, уж небо золотит рассвет.

Воцарилось долгое молчание, льстившее автору больше любых аплодисментов. А затем, подобно грому, грянули и аплодисменты. Артур потребовал свою чашу и приказал наполнить ее вином; он снял с пальца золотое кольцо, бросил перстень в кубок, а кубок подал Дени.

– Пейте, Дени, – молвил он.