Планета шампуня   ::   Коупленд Дуглас

Скрываясь за черными очками, Стефани мало-помалу уходит в какой-то свой собственный мир, и где бы он нибыл, этот мир, меня туда больше не допускают. Порывшись в сумке-кошельке на поясе, я возвращаюсь к своей теперь уже неотвязной привычке писать фломастером на купюрах:

ПРЕДСТАВЬТЕ, ЧТО БЫ ПОДРУЖИЛИСЬ С ЧУДОВИЩЕМ

ГДЕ БЫ ТЫ НИ БЫЛ, ПОБЛИЗОСТИ ВСЕГДА РАБОТАЕТ ДВИГАТЕЛЬ

ОТРАСТИ ХВОСТ

ВСЕ МЫ — ТЕМАТИЧЕСКИЕ ПАРКИ

ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС ПРЕЖДЕ ВСЕГО ДЛЯ СКОТОВ

Еще недавно мне нравилось приобщать Стефани к безудержности и безоглядности Нового Света, но от меня не укрылось, как в процессе этого радостного приобщения наметился некий сбой, что-то вроде скрытого генетического недуга, который теперь, на поздней стадии, заявил о себе уже со всей очевидностью. Сбой этот вот в чем: поскольку Стефани не родилась здесь, ей это «здесь» никогда не понять.

— В Калифорнии кто-то встречает кого-то, кого он не видел два года, — рассуждает она, пока мы едем назад с пляжа, — и что они говорят друг другу? «Ну и кто ты теперь? Какую веру теперь исповедуешь? Какие у тебя новые пристрастия в одежде? Какие предпочтения в еде? Кто теперь твоя жена? Какой у тебя дом? Куда ты переехал? В какие новые теории уверовал?» Если ты не изменился до неузнаваемости, друзья будут разочарованы.

— Ну и? — спрашиваю я.

— Ты ничего ненормального не видишь в такой переменчивости?

— А что тут ненормального? По-моему, это здорово, что мне позволено хоть каждую неделю придумывать себя заново.