Пластилиновые гномики, или Поездка в Мексику   ::   Шленский Александр

Но Лена – другое дело, она сразу вошла в мою кровь и плоть, и я понял, что она для меня стала чем-то вроде совершенно необходимого мне наркотика, и зависимость образовалась классически, с первого употребления. Мы ходили по ночным паркам вокруг главного здания Университета, садились на чуть влажные от ночной росы скамейки, а потом ложились на них, и редкие прохожие нас обходили. Это все были скамейки нашей любви. Мы им даже давали какие-то глупые прозвища, типа «линкор „Теодор Брутто“, или „Челленджер“, или „Оргазмотрон“, в зависимости от их внешнего вида и от полученных лежа на них ощущений, которые мы зачем-то пытались классифицировать – наверное, глупое занятие для влюбленных, а может и нет. Почему я сейчас об этом вспоминаю? Вроде уж давно „отговорила роща золотая“, и восторгов давно уже поубавилось. Но все равно – будь Ленка сейчас рядом – я бы наверное так не тосковал. Ладно, завтра над этим еще подумаю.



22.03.98

Я только сейчас обратил внимание, что дату в своем дневнике я все равно ставлю по-русски, то есть сперва число, а потом месяц. Американцы меня пока так и не переучили. Наверное, вообще трудно переучить взрослого человека. А переучиваться тут приходится буквально всему. Вчера остановил меня полицейский, так я чуть было не схлопотал по полной программе. Оказывается это только у нас в совке надо выходить из машины и идти к инспектору. А здесь, в Америке, выходить из машины нельзя. Надо встать у обочины и ждать копа, положив руки на руль, так чтобы он их видел.