Пляжный роман   ::   Ольшевский Рудольф

-- Что мы, фраера, называться фамилией этого ренегада?

-- показывал слесарь на портрет еще недавно висевший в кабинете директора, а теперьвалявшийся на бетонном полу.

Зал одобрительно гудел, проявляя таким образом массовое классовое чутье.

Все это действовало гипнотически. Я тоже подвывал, почувствовав обострение этого самого чутья, как щенок, попавший в стаю охотящихся гончих.

Потом выступил самый главный диктатор, пролетарское происхождение которого было видно не вооруженным до зубов глазом. Он сказал:

-- Эта шлюха почище проститутки Троцкого. У нас с вами флагман одесской промышленности, а не публичный дом, чтобы называться именем этой международной бандерши.

Все рассмеялись. Вот что значит наш человек. Теперь и ежу ясно -скурвился бывший товарищ Марти. Нужно срочно решать -- чей портрет будет висеть в красном уголке. А может быть, обойдемся без портрета, посоветовал кто-то из зала.

-- Ни в коем случае! -- убежденно сказал главный инженер, неуверенно покосившись на главного диктатора. Но почувствовав его поддержку, страстно продолжал. -- Смотрите, даже портнихи швейной фабрики взяли себе имя товарища Воровского, по всей вероятности простого портного до революции. И не побоялись труженицы, что фамилия эта напоминает по звучанию расхитителя социалистической собственности.

-- А сапожники, -- шепотом обратился ко мне сосед по стулу, -сапожники обувной артели имени Сталина тоже ведь не случайно воспользовались псевдонимом вождя. Вспомнили "мастера -- золотые руки", что папа учителя был обувщиком.

Я не мог понять, шутит мой сосед или нет.