Плотские повести   ::   Поляков Юрий

В общем, минимум удовольствия и максимум неприятностей! Нет, она не устраивала мне сцены, не жаловалась в деканат, не натравливала на меня своего отца, скромного инженера-станкостроителя, или, того хуже, мать, врача-анестезиолога, не приглашала меня на объяснительный обед в их малогабаритную трехкомнатную квартиру в Печатниках. Она просто позеленела от интоксикации, как кузнечик, и прямо с занятий была увезена в лечебницу, где с небольшими перерывами и пролежала на сохранении до самых родов. Навещая ее, я иногда сталкивался то с отцом-станкостроителем, отводившим при встрече взгляд, то с матерью-анестезиологом, пытливо смотревшей мне прямо в глаза.

В любой ситуации главное - рассуждать здраво и логично. Вопрос о московской прописке, рассуждал я, все равно рано или поздно придется решать. А зачем вляпываться в разные там фиктивные непотребства, когда девушка из интеллигентной столичной семьи вот уже третий месяц слабым больничным голосом уверяет, что любит меня больше всего на свете? К тому же заведшийся в ее чреве крошечный эмбриончик абсолютно не виноват в том, что дядя, который так неосмотрительно распорядился своей спермой, еще никогда до этого не задумывался о законном браке. Мои родители разошлись, когда мне было два года, и я знаю: нет ничего обиднее, чем приходящий папа и захаживающие дяди.

Я поколебался и принял решение. Свадьба была тихой, семейной, даже без криков «горько», так как невесту тошнило от всего, а меня - от поцелуев. Я даже не стал вызывать на свадьбу своих родителей, а просто известил их телеграммами. Они, очевидно, сочли, что речь идет о временном браке ради прописки, и не обиделись, даже прислали поздравления из разных концов страны.