Плотские повести   ::   Поляков Юрий

Ему Советский Союз жалко. Пьет он редко, но как следует. И когда наберется - плачет. Честное слово, плачет и приговаривает: «Что я наделал! Что я наделал!»

Вот ведь как!..

Раскатистый вокзальный голос невнятно предупредил об отправлении.

- Прямо сейчас придумали?

- Кто знает, кто знает! - заулыбался Павел Николаевич - и на его щеках появились ямочки.

Он облупил с бутылки фольгу, открутил и снял с горлышка проволочный намордничек - пробка хлопнула и как бешеная запрыгала по купе, отскакивая от стен. В этот миг поезд дернулся - и пенная розовая струя лишь со второй попытки и то не очень точно накрыла стаканы.

- За что? - осведомился Павел Николаевич.

- Каждый за свое. Впотай… - предложил я.

- «Впотай»? Никогда не слышал,- восхитился он. - Отличное слово! Ты молодец! Хочешь, я возьму тебя к себе на хорошие деньги? Делать ничего не надо. Просто будешь раз в неделю заходить в мой кабинет и говорить одно какое-нибудь странное слово… Впотай! И все - больше ничего мне от тебя не надо. Ты понимаешь, люди, с которыми я каждый день общаюсь, говорят совсем на другом языке. В этом языке всего несколько слов, как у судьи на ринге. И все слова такие грубые и подлые! От них я никогда не слышал - «впотай!» А мне это теперь очень нужно. Катька тоже говорила иногда странные слова… Ну что ты молчишь?

- А мы разве перешли на ты?

- О гордый и неприступный повелитель слов! Писателишка хренов! Пьем на брудершафт.