JК
Плотские повести :: Поляков Юрий
Страница: 65 из 336- Жуткие зануды! Потом она страшно испугалась и прямо от меня, кажется, побежала в ЦРУ…
- А разве в Америке тоже стучат? - удивилась Нинка, в очередной раз вернувшаяся с воздуха.
- Вау! Так стучат, как в доме во время ремонта!
Весь ужин он смотрел на Лидию Николаевну с нескрываемым вожделением, и она всячески корила себя за то, что надела платье с глубоким вырезом.
«А ведь я тебя предупреждала!» - ворчала Дама.
«Нормально, - успокаивала Оторва. - Тебе же приятно!»
«Ничего приятного! У этого Майкла ухмылка сексуально озабоченного тинейджера!»
«А по-моему, у него очень милая детская улыбка…»
Нинка объявила, что у нее страшно болит голова и что Костя отвезет ее, а потом сразу вернется за ними. Оставшись вдвоем, они еще долго разговаривали. Майкл рассказывал, как страшно испугался, когда после ареста отца к ним ввалились с обыском и перерыли всю квартиру в поисках запрещенной литературы. Он даже стал заикаться, и вылечили его только в Америке - старенький логопед из военной еще эмиграции. У него на стене в кабинете висел портрет генерала в очках - Власова.
- Теперь я заикаюсь только, когда очень в-в-волнуюсь! - с улыбкой сказал Майкл и под столом положил ей руку на колено.
«Пощечину! Дай ему пощечину!» - заголосила Дама.
«Зачем? Тебе же нравится!» - хмыкнула Оторва.
- Значит, сейчас вы волнуетесь? - спокойно спросила Лидия Николаевна.
- К-конечно! - рассмеялся Старков, и его теплая ладонь осторожно двинулась дальше.
- А разве в Америке тоже стучат? - удивилась Нинка, в очередной раз вернувшаяся с воздуха.
- Вау! Так стучат, как в доме во время ремонта!
Весь ужин он смотрел на Лидию Николаевну с нескрываемым вожделением, и она всячески корила себя за то, что надела платье с глубоким вырезом.
«А ведь я тебя предупреждала!» - ворчала Дама.
«Нормально, - успокаивала Оторва. - Тебе же приятно!»
«Ничего приятного! У этого Майкла ухмылка сексуально озабоченного тинейджера!»
«А по-моему, у него очень милая детская улыбка…»
Нинка объявила, что у нее страшно болит голова и что Костя отвезет ее, а потом сразу вернется за ними. Оставшись вдвоем, они еще долго разговаривали. Майкл рассказывал, как страшно испугался, когда после ареста отца к ним ввалились с обыском и перерыли всю квартиру в поисках запрещенной литературы. Он даже стал заикаться, и вылечили его только в Америке - старенький логопед из военной еще эмиграции. У него на стене в кабинете висел портрет генерала в очках - Власова.
- Теперь я заикаюсь только, когда очень в-в-волнуюсь! - с улыбкой сказал Майкл и под столом положил ей руку на колено.
«Пощечину! Дай ему пощечину!» - заголосила Дама.
«Зачем? Тебе же нравится!» - хмыкнула Оторва.
- Значит, сейчас вы волнуетесь? - спокойно спросила Лидия Николаевна.
- К-конечно! - рассмеялся Старков, и его теплая ладонь осторожно двинулась дальше.