JК
По направлению к Свану :: Пруст Марсель
Страница: 31 из 125Я ужинал раньше всех, затем приходил посидеть с гостями, а в восемь часов мне надо было подниматься к себе; я вынужден был уносить с собой из столовой в спальню тот драгоценный, хрупкий поцелуй, который мама имела обыкновение дарить мне, когда я лежал в постели, перед тем как мне заснуть, и, пока я раздевался, беречь его, чтобы не разбилась его нежность, чтобы не рассеялась и не испарилась его летучесть; но как раз в те вечера, когда я ощущал необходимость особенно осторожного с ним обращения, я должен был второпях, впопыхах, на виду у всех похищать его, не имея даже времени и внутренней свободы, чтобы привнести в свои действия сосредоточенность маньяков, которые, затворяя дверь, стараются ни о чем не думать, с тем, чтобы, как скоро ими вновь овладеет болезненная неуверенность, победоносно противопоставить ей воспоминание о том, как они затворяли дверь.
Мы все были в саду, когда дважды нерешительно звякнул колокольчик. Мы знали, что это Сван; и все же мы вопросительно переглянулись и послали бабушку на разведку. «Не забудьте членораздельно поблагодарить его за вино, — посоветовал дедушка своим свояченицам. — Вино, как вам известно, дивное, ящик он прислал громадный». «Только не шептаться! — сказала моя двоюродная бабушка. — В доме, где все шушукаются, не очень-то приятно бывать». — «А, Сван! Сейчас мы у него спросим, какая завтра будет погода», — сказал отец. Мать решила, что одного ее слова будет достаточно, чтобы загладить все обиды, которые наша семья причинила Свану после его женитьбы. Она нашла предлог отвести его в сторону. А я пошел за ней; я не мог отпустить ее ни на шаг, потому что вот-вот должен был с ней расстаться и, выйдя из столовой, идти к себе наверх, не утешаясь мыслью, как в другие вечера, что она придет поцеловать меня. «Расскажите о вашей девочке. Сван, — заговорила мать. — Наверно, она уже любит красивые вещи, как ее папа». «Пойдем посидим на веранде», — подойдя к нам, сказал дедушка. Матери ничего не оставалось, как прекратить разговор, но эта помеха навела ее на более счастливую мысль — так тирания рифмы заставляет хороших поэтов достигать совершенства.
Мы все были в саду, когда дважды нерешительно звякнул колокольчик. Мы знали, что это Сван; и все же мы вопросительно переглянулись и послали бабушку на разведку. «Не забудьте членораздельно поблагодарить его за вино, — посоветовал дедушка своим свояченицам. — Вино, как вам известно, дивное, ящик он прислал громадный». «Только не шептаться! — сказала моя двоюродная бабушка. — В доме, где все шушукаются, не очень-то приятно бывать». — «А, Сван! Сейчас мы у него спросим, какая завтра будет погода», — сказал отец. Мать решила, что одного ее слова будет достаточно, чтобы загладить все обиды, которые наша семья причинила Свану после его женитьбы. Она нашла предлог отвести его в сторону. А я пошел за ней; я не мог отпустить ее ни на шаг, потому что вот-вот должен был с ней расстаться и, выйдя из столовой, идти к себе наверх, не утешаясь мыслью, как в другие вечера, что она придет поцеловать меня. «Расскажите о вашей девочке. Сван, — заговорила мать. — Наверно, она уже любит красивые вещи, как ее папа». «Пойдем посидим на веранде», — подойдя к нам, сказал дедушка. Матери ничего не оставалось, как прекратить разговор, но эта помеха навела ее на более счастливую мысль — так тирания рифмы заставляет хороших поэтов достигать совершенства.