Под осенней звездой   ::   Гамсун Кнут

– Выходит, он на меня сердится?

– Нет, этого я не скажу. С тех пор я от него ни слова об этом не слыхал.

Но мне нет дела до капитана. Дождавшись, когда Фалькенберг совсем захмелел, я спрашиваю, не знает ли он городского адреса хозяйки. Нет, он не знает, но можно спросить у Эммы. Мы позвали Эмму, угостили ее вином, поболтали немного о пустяках, а потом исподволь приступили к делу. Нет, Эмма адреса не знает. Но хозяйка поехала делать покупки к рождеству не одна, а с фрекен Элисабет, пасторской дочкой, и ее родители, конечно, знают адрес. Впрочем, зачем это мне?

– Да я тут купил по случаю старинную брошь и хотел уступить ее госпоже.

– Покажи-ка.

К счастью, у меня действительно была старинная и очень красивая брошь, я купил ее у одной служанки в Херсете и теперь показал Эмме.

– Не возьмет ее госпожа, – сказала Эмма, – даже мне и то она даром не нужна.

– Ну уж если и ты, Эмма, против меня, тогда, ко нечно, – говорю я, принуждая себя шутить.

Эмма уходит. А я снова подступаю с расспросами к Фалькенбергу. У него редкостный нюх, порой он непло хо разбирается в людях.

А что, госпожа, просила его петь в последнее время?

Нет. Теперь Фалькенберг жалеет, что нанялся сюда в работники, столько здесь слез и горя.

– Слез и горя? Да разве капитан и его жена не в самых добрых отношениях?

– Какие там, к черту, добрые отношения! У них все по-прежнему. Прошлую субботу она целый день плакала.