JК
Под сенью креста унии :: Черносвитов Владимир Михайлович
Страница: 25 из 35Болезнь лишила могущественного Львовского митрополита возможности удрать сдрузьями-гитлеровцами. Освобождение Украины советскими войсками вроде как бы доконало главу греко-католической унии: его преосвященство имел все шансы, минуя своё непосредственное начальство в лице монсиньора Пачелли, то есть папы Пия XII, явиться без доклада прямо к всевышнему, чего с минуты на минуту и ждали: сам митрополит – со страхом и явным нежеланием, а его приближённые – с нетерпением.
Холодеющие ноги были укутаны пледом, – митрополит полусидел на взбитых подушках. Пожалуй, сейчас в этом измождённом болезнью, пожелтевшем старце едва ли кто-нибудь узнал бы бывшего блестящего офицера кавалерии императора Франца-Иосифа I, юного графа Андрея Шептицкого, в своё время расчётливо сменившего мундир и тяжёлый палаш на чёрную сутану и серебряный нагрудный крест ватиканского священнослужителя. Много лет прошло с того времени, и теперь только мозг, глаза да лежащие поверх одеяла тонкие холеные руки сохранили жизнь. Но ещё в 1900 году эти руки цепко схватили престол львовокого митрополита (а с ним – и горло духовно подданных украинцев), и, пока ясен мозг графа, они ни на минуту не упускают схваченного.
Пользуясь бессонницей, Андрей Шептицкий днём и ночью вершит дела. Духовный пастырь чувствует близость своей кончины, но не о себе, а о своём «долге» печётся он, отдавая каждую минуту неусыпным заботам о пастве и унии.
И сейчас его немалый «штаб» на Святоюрской горе лихорадочно деятелен.
Холодеющие ноги были укутаны пледом, – митрополит полусидел на взбитых подушках. Пожалуй, сейчас в этом измождённом болезнью, пожелтевшем старце едва ли кто-нибудь узнал бы бывшего блестящего офицера кавалерии императора Франца-Иосифа I, юного графа Андрея Шептицкого, в своё время расчётливо сменившего мундир и тяжёлый палаш на чёрную сутану и серебряный нагрудный крест ватиканского священнослужителя. Много лет прошло с того времени, и теперь только мозг, глаза да лежащие поверх одеяла тонкие холеные руки сохранили жизнь. Но ещё в 1900 году эти руки цепко схватили престол львовокого митрополита (а с ним – и горло духовно подданных украинцев), и, пока ясен мозг графа, они ни на минуту не упускают схваченного.
Пользуясь бессонницей, Андрей Шептицкий днём и ночью вершит дела. Духовный пастырь чувствует близость своей кончины, но не о себе, а о своём «долге» печётся он, отдавая каждую минуту неусыпным заботам о пастве и унии.
И сейчас его немалый «штаб» на Святоюрской горе лихорадочно деятелен.