Страница:
37 из 70
Мы сосредоточенносъели нежнейший салат из отварных листочков опунции с чесноком, кориандром и перцем, заправленный оливковым маслом и винным уксусом ( энсалада де нопалитос ), следом — пышно-розовый десерт из магуэя (разновидность агавы), все это — в сопровождении графинчика текила кон сангрита , а в довершение удовольствия — кофе с корицей.
Но оказалось, что подобное взаимодействие между нами — исключительно гастрономическое, единственной формой существования признающее совместное поедание пищи и отвечающее, как мне рисовалось в воображении, самым сокровенным желаниям Оливии, — нисколько ее не устраивало. Гнев излился на меня тут же, за столом.
— И все-таки ты зануда! — возобновила она обычные нападки на меня за необщительность и привычку перекладывать на нее заботу о поддержании беседы. Критический дух всегда просыпался в ней, когда мы сидели в ресторане вдвоем. Обвинительное заключение состояло, как правило, из нескольких пунктов, и под каждым я готов был подписаться. Но основу нашего семейного сосуществования я усматривал именно в том, в чем она меня обвиняла. Оливия гораздо быстрее, чем я воспринимала, оценивала и классифицировала информацию, поэтому отношения с миром я строил опосредованно — через нее.
— Вечно ты занят своими мыслями! Ничто никогда тебя не взволнует! Шагу ради ближнего не ступишь! Ну хоть восхититься ты чем-нибудь можешь? Нет — скорее чужой восторг погасишь! Безучастный ты, неприветливый...
|< Пред. 35 36 37 38 39 След. >|