Подлинная история Зеленых музыкантов   ::   Попов Евгений

- Как говорится - сколь ни болела, а все ж померла (300), - соглашалась старуха Илесина (301).

- Отмучалась...

И все пили. А Милка - неслышная, легкая, смирная (302) - все вскакивала, носилась, хлопоча и приглядывая, командуя под одобрительный гул знакомых и родни (303).

- А чо, парень, однако (304) жениться тебе пора (305), - наклонился к Ивану Иванычу Матвеев.

- Ладно, ладно... Ты закусывай, дядя Сережа.

- Не, я дело говорю. Чо одному коптиться? - лез дядя Сережа.

- Ладно, ладно... Женюсь... Ты закусывай хорошенько.

Пили кисель. Ели блины (306). Разошлись далеко за полночь. Милка долго еще прибирала со стола: тихонько, стараясь не звякнуть, уносила на кухню грязные тарелки, вилки, ложки, стопки (307). Потому что Иван Иваныч как уставился в угол, где висела старая мамина икона и лампадка теплилась (308), как уставился, так и молчал, молчал, молчал.

А она, нахлопотавшись, медленно и тщательно оттирала мочалкой свои тонкие, совсем не крестьянские пальцы (309) с лиловыми пятнышками облезшего маникюра.

Белые ее руки покраснели от холодной воды (310), а она все терла, терла их с непонятным для нее самой ожесточением.

И вдруг резко закрутила кран. Взвизгнула и остановилась вода в трубах.

- Ты уходишь? - очнулся Иван Иваныч (311).

Она медлила (312).

- Куда на ночь глядя? Ночуй у меня сегодня (313), - отводя глаза в сторону, сказал он.

- Только сегодня? - пожала она плечами и попыталась улыбнуться (314)...

Позже они почти везде стали появляться вместе.