Подлинная история Зеленых музыкантов   ::   Попов Евгений

Текла, текла в размягченном мозгу, переливалась всякая зеленая муть, масса, субстанция - фон. И на фоне этом (463) мелькали какие-то искорки, обрывочки - слов ли? сюжетиков? - непонятно. Р-раз - искорка, два - искорка. Лица. Позы. Один другому: "Ты меня уважаешь?" Тот ему: "Иди-ка ты..." (464) Девчонка в штормовке, бездонные глаза... сапфир... огненные жарки... Но все не то, все не то, все не то. Не главное (465). Так что - вскакивай, не вскакивай с диванчика, записывай, не записывай, а все не то, все не то. И никому не нужно (466).

Промаявшись, Иван Иваныч вскоре и окончательно засыпал, а потом опять просыпался, и все снова начиналось, и все не то, все не то, все не то. И никому не нужно (467).

В город когда выходил (468), то - опухший, бледный, знакомых не узнавал (469). Те сначала обижались, брали за рукав, стыдили, выговаривали. Иван Иваныч рассеянно извинялся. А потом и просто отстали. Некоторые даже завидовали - вот, де, человек не от мира сего (470).

Ну и как-то опять, уже ближе к зиме, встретил Попугасова. Зашли погреться в кафетерий при булочной. Журналист угостил Ивана Иваныча стаканом некрепкого чаю (471).

- Слышал, сторожем работаешь? - сказал он.

- Да, - равнодушно ответил Иван Иваныч.

- Пишешь?

- Пишу, - вяло отвечал Иван Иваныч.

- Много? - напряженно спросил журналист (472).

- Не очень... как-то все стопорится, - морщась, отвечал Иван Иваныч.

- Ну?! - тут Василий Александрович странно оживился (473). - А я тебе объясню, в чем дело, - начал объяснять он (474).