Поднявшийся с земли   ::   Сарамаго Жозе

Ну, а люди в тамошних местах сердобольные и совестливые — вот хоть хозяева дома, где жило семейство Мау-Темпо: всегда давали им поесть… Но дети — народ жестокий, и вот однажды, когда в доме хозяев пекли хлебы и одну ковригу, как водится, оставили для Жоана Мау-Темпо, хозяйские дети, одноклассники его и приятели, зло подшутили над ним: привязали мальчика к кормушке для скота, положили перед ним эту ковригу и, пока он всю не съел, не отпустили… А еще говорят, есть Бог на небе… Ну, тогда и случилось, что должно было случиться. Злоключения Домингоса Мау-Темпо подошли к концу. Однажды днем он сидел возле дома, притачивал каблук, а потом вдруг бросил все, что у него было в руках, снял передник, зашел в комнату, скатал в тючок свою одежду, вынул из сундука краюху хлеба, сунул это все в заплечную сумку и исчез. Жена с двумя младшими детьми была на работе, Жоан — в школе, а брат его рылся на помойке. В последний раз вышел тогда Домингос Мау-Темпо за порог своего дома. Он еще появится там, еще что-то скажет и что-то услышит в ответ, но история его на этом кончается. Два года будет он бродяжничать.

* * *



Природа относится ко всем своим созданиям с восхитительной жестокостью. Будут мертворожденные, полагает она, будут калеки, и все-таки большая часть выживет и станет порукой тому, что процесс рождения или радения совершается. Созвучие между словами «родить» и «радеть» — это та удобная неточность, которая и отличает то, что говорится, от того, что делается, и от того, что есть на самом деле. Межевые знаки ставит не природа, она лишь использует их. И если после уборки урожая окажется, что разным муравейникам достался разный запас продовольствия, то все прибыли и убытки будут учтены великой бухгалтерией планеты, и ни один муравей не останется без положенной ему по статистике доли.