Подполковник медицинской службы   ::   Герман Юрий Павлович

В четырнадцать часов пошел проливной дождь, по солнце тотчас же выглянуло вновь, и залив опять засверкал так, что на него больно стало глядеть, и небо опять стало голубым и чистым, только вода еще долго и шумно сбегала меж каменьями скалистой дороги, ведущей на кладбище, да у людей, провожающих Александра Марковича в последний путь, почернели от влаги флотские кители.

Мотор грузовика громко завывал на крутых подъемах, и шофер Глущенко говорил сидящей рядом с ним Лоре, что у него "перепускает сцепление", но Лора не слушала Глущенко и смотрела перед собою на спины офицеров, несущих на подушечках ордена Александра Марковича. У Лоры было тридцать восемь и три – она простудилась, но на похороны все-таки отправилась и поехала в кабине машины, убранной кумачом и траурными лентами.

– Как ты думаешь, Глущенко, – спросила она вдруг. – Есть вечная жизнь или ее нету?

– На одни только тормоза и надеюсь, – сказал Глущенко, – ну ничего сцепление не берет, чувствуешь? Был бы товарищ подполковник живой, попало бы мне за это дело. Во, перепускает, – во, во, слышишь? Мы с ним давеча в город ездили, так он мне сразу замечание сделал: "Глущенко, Глущенко, перепускает у тебя сцепление."

Лора не ответила.

– Ну ладно, – сказал Глущенко, – вернусь, сразу доложу начальнику гаража. А не сменит сцепление – до начальника тыла дойду. Товарищ подполковник желал, чтобы порядок навести в автохозяйстве? Желал? Ну, и будьте любезны!

Он еще прислушался к своему сцеплению и добавил:

– А насчет вечной жизни, Лариса, то так сразу не ответишь. Смотря по тому, как на свете жил и чего на нем делал.