JК
Подвиг :: Набоков Владимир Владимирович
Страница: 24 из 46И снова, откуда ни возьмись, уже не между двухъ холмовъ, а какъ-то гораздо ближе и осязательнeе, повысыпали знакомые огни, и паровозъ такъ томительно, такъ заунывно свистнулъ, что казалось, и ему жаль разстаться съ ними. Тутъ сильно хлопнуло что-то, и проскочилъ встрeчный поeздъ, проскочилъ, {29} и какъ будто его и не было вовсе, - опять бeжала волнистая чернота, и медленно рeдeли неуловимые огни.
Когда они навсегда закатились, Мартынъ укрeпилъ сторку и легъ, а проснулся очень рано, и ему показалось, что поeздъ идетъ плавнeе, развязнeе, словно приноровился къ быстрому бeгу. И когда онъ сторку отстегнулъ, то почувствовалъ мгновенное головокруженiе, ибо въ другую сторону, чeмъ наканунe, бeжала земля, и раннiй пепельно-блeдный свeтъ яснаго неба тоже былъ неожиданный, и совершенно были вновe террасы оливъ по склонамъ.
Со станцiи поeхали въ Бiаррицъ въ наемномъ ландо, пыльной дорогой, окаймленной пыльной ежевикой, и, такъ какъ ежевику Мартынъ видeлъ впервые, а станцiя почему-то звалась Негритянкой, онъ былъ полонъ вопросовъ. Въ пятнадцать лeтъ онъ сравнивалъ крымское море съ моремъ въ Бiаррицe: да, бискайскiя волны были выше, прибой сильнeе, - и толстый беньеръ-баскъ въ черномъ, всегда мокромъ трико ("гибельная профессiя", - говорилъ отецъ) бралъ Мартына за руку, велъ его въ мелкую воду, затeмъ оба поворачивались спиной къ прибою, и съ грохотомъ налетала сзади огромная волна, потопляя и опрокидывая весь мiръ.
Когда они навсегда закатились, Мартынъ укрeпилъ сторку и легъ, а проснулся очень рано, и ему показалось, что поeздъ идетъ плавнeе, развязнeе, словно приноровился къ быстрому бeгу. И когда онъ сторку отстегнулъ, то почувствовалъ мгновенное головокруженiе, ибо въ другую сторону, чeмъ наканунe, бeжала земля, и раннiй пепельно-блeдный свeтъ яснаго неба тоже былъ неожиданный, и совершенно были вновe террасы оливъ по склонамъ.
Со станцiи поeхали въ Бiаррицъ въ наемномъ ландо, пыльной дорогой, окаймленной пыльной ежевикой, и, такъ какъ ежевику Мартынъ видeлъ впервые, а станцiя почему-то звалась Негритянкой, онъ былъ полонъ вопросовъ. Въ пятнадцать лeтъ онъ сравнивалъ крымское море съ моремъ въ Бiаррицe: да, бискайскiя волны были выше, прибой сильнeе, - и толстый беньеръ-баскъ въ черномъ, всегда мокромъ трико ("гибельная профессiя", - говорилъ отецъ) бралъ Мартына за руку, велъ его въ мелкую воду, затeмъ оба поворачивались спиной къ прибою, и съ грохотомъ налетала сзади огромная волна, потопляя и опрокидывая весь мiръ.