Поле Куликово   ::   Возовиков Владимир

Щуря дальнозоркие глаза, атаман следил за селом. (* В ту пору на Руси седьмой час утра считался первым часом. Четвертый час - десятый.)

К ночи подойдет ватага…

Холщово село немалое - два с лишним десятка дворов и деревянная церковка на бугре, а сколько всяких построек хозяйственных - прямо тебе городок! За полсотни-то верст от Дикого Поля! И ведь процветает. Поодаль от крестьянских приземистых изб - новый домина, похожий на осанистого надсмотрщика в поле, куда согнали для кабальной работы изможденных мужиков. Прочные дубовые бревна уложены в стены, узкие окна блестят слюдой, над тесовой крышей - дымовая труба, сбоку пристроена светелка с голубыми наличниками, резное крыльцо под навесом крашено охрой. Широкое подворье, огороженное дубовым тыном, клети, амбары, сараи для скота, своя баня на задах; на веревках проветриваются холсты, сукна, кафтаны и шубы - все говорит о зажиточности хозяина, даже запасенные впрок поленницы дров и прошлогоднее сено на крыше сарая. Дом легко можно было принять за боярский, если бы Фома не знал, что живет в нем Федька Бастрык - холоп из прогорелых купцов, сам себя продавший рязанскому князю, ныне оборотистый сельский тиун - управитель и судья окрестных деревень, ненавидимый и холопами, и вольными смердами за клещучью хватку и ненасытность. Князь далеко, ему лишь бы подати в казну поступали, а Бастрык слал до срока да с надбавкой.